— Не будешь же комбрига заставлять чистить обувь, прежде чем в лодку пустить. Поэтому вы и не замечали.
— Да-а-а… Это, часом, уже не «академика» ли твоего нововведение?
— Нет, Юрий Захарович, он тут ни при чем. — И Логинов улыбнулся, подумав, что, скажи он «да», комбриг тут же заметил бы: «Вот видишь, до чего все эти дурацкие эмпиреи доводят…».
Это словечко полюбилось Шукареву, он его то ли где-то услышал, то ли вычитал, но что оно обозначало, точно не знал. Однако в память его оно запало как обозначающее что-то заумное и пустое.
— Я вот чего пригласил тебя, Николай Филиппович. Завтра у нас торжественный подъем флага, надо, чтобы увольняющиеся в запас моряки последний раз поприсутствовали на нем, простились с лодками. Не будем нарушать традиции. Да ты чего стоишь? Садись. Так вот, завтра после подъема флага твоя лодка пойдет на совместные учения с ОВР.[4] Корабли противолодочников будут перекрывать вход в Багренцовую бухту, а ваша задача — прорвать рубеж, пройти в бухту и заминировать порт. Ну это у нас есть в месячном плане, и ты все знаешь. Но дело не только в этом. — Шукарев наклонился над столом, утопил свое лицо в ладонищах, потер ими лицо несколько раз, будто снимая с него усталость, о чем-то поразмышлял и вновь уперся взглядом в Логинова. — Ну вот что, я выдам тебе сейчас служебную тайну, а ты, сам понимаешь, никому ни гугу… Понял? — Логинов молча пожал плечами — как не понять. — С тобой на лодке посредником пойдет Радько. Из отдела кадров флота. В исходной точке он вручит тебе вводную, по которой ты будешь убит, а лодкой командовать в дальнейшем будет Березин. Ты понял?
— Понять-то я понял, но не ясно одно: зачем это нужно?
— Затем, что есть мысль назначить тебя начальником штаба нашей бригады. А Березин, естественно, планируется на твое место.
— А как же Валерий Васильевич?
— Что Валерий Васильевич? Он уже проложил курс в кущи небесные.
Логинов даже окаменел от неожиданности. Просто невозможно было представить себе их начштаба — юркого, резкого, неуступчивого «железного ВВ» — бессловесным, мертвым. Хоть и знали все, что он неизлечимо болен, что костлявая уже замахнулась на него косой, но думалось, что случится это совсем не скоро. И вдруг — «уже проложил курс в кущи небесные».
Скорбное известие ошеломило Логинова, он не находил, что сказать.
— Вот ведь ходит-бродит человек по белу свету, вроде бы совсем здоровый. Еще полгода назад ни на какие хворобы не жаловался. — Шукарев сокрушенно помотал головой. — В госпиталь-то когда ложился, зашел ко мне и говорит: «Это, Юрий Захарович, так, пустяки. Через пару недель выпишусь…» Вот тебе и выписался.