(курсив мой. —
А.И.). В этом смысле мифологическое пространство всегда
невелико и замкнуто,
[28] хотя в самом мифе речь может идти при этом о масштабах космических».
[29]В то же время для выделения дополнительных свойств непрерывности (возможно, даже гладкости — см. определение ниже) и ориентируемости (двусторонности) поверхности, которая, по нашей гипотезе, является реализацией мифологической модели в евклидовом пространстве, нам также важно иметь в виду следующее описательное определение: «Сюжет мифа как текста весьма часто основан на пересечении героем границы „темного“ замкнутого пространства и переходе его во внешний безграничный мир. <…> Мифологический сюжет такого рода начинается с перехода в мир, наименование предметов в котором человеку неизвестно. <…> Само существование — „чужого“ разомкнутого мира в мифе подразумевает наличие „своего“, наделенного чертами считаемости и заполненного объектами — носителями собственных имен».[30]
На основании вышеприведенных определений и понятий в этом вводном разделе мы с той или иной степенью убедительности гипотетически устанавливаем, что модель мифа, возникновение в которой пространственных отношений неявно опосредовано логико-семантическими отношениями объектов мифологического сознания (сознания, порождающего принципиально монолингвистичные мифологические описания), обладает определенной топологией,[31] а именно, что она изоморфна хаусдорфовому (отделимому),[32]компактному,[33] ориентированному[34] топологическому пространству (многообразию[35]), которое может быть реализовано как гладкая неособая поверхность в обыкновенном евклидовом пространстве какого-то (возможно, большого) числа измерений. (Для удобства чтения все определения и краткие обоснования правомерности их применения были вынесены в примечания.) Следует подчеркнуть, что мы не можем знать, каким именно является представление пространства мифа, какой именно поверхностью оно может быть представлено (например, сфера ли это или тор,[36] и какова размерность пространства представления). Мы только можем с большей или меньшей степенью гипотетичности рассуждать об определенных ее топологических свойствах, которые были перечислены выше.
Мы говорим о поверхности в пространстве представления, на которой «происходит жизнь» мифа, точно в таком же наглядном смысле, в каком мы говорим о проблеме картографирования нашей «земной жизни» (учитывая, что «пространство» теперь стало «поверхностью»: мы перешли к «поверхностному существованию», к «плоскому миру»).
Отметим также важность требования свойства