Книга Уэллса в оригинале называлась то ли «Russia in the Shadows», то ли «Russia in the darkness» (в источниках встречаются, как ни странно, оба варианта). «Shadow» переводится как «тёмная, густая тень, сумрак, полумрак, потёмки», a «darkness» как «тьма, темнота, мрак». Имеются в английском языке и более близкие к русскому эквиваленту «haze» — «лёгкий туман, дымка», а также «mist» — «мгла, туман».
Но в любом случае русский переводчик книги Уэллса дал не просто удачный вариант перевода её названия на русский язык — «Россия во мгле». Он — сознательно или невольно — дал на редкость «знаковый» вариант перевода.
«Мгла» — это не обязательно мрак, сумрак, темнота. Мгла — это и свежий предутренний туман. В таком тумане всё неясно и зыбко, очертания будущего дня ещё не проявились, они скрыты мглой, но они существуют, они вот-вот выступят из мглы и будут освещены солнцем.
Ленин, большевики и все здоровые силы народа, всматриваясь в русскую мглу 1920 года, уже видели такое будущее, которое даже писателю-фантасту показалось фантастическим. Главу о встрече с Лениным Уэллс назвал «Кремлёвский мечтатель», и в ней он признавался:
«В какое бы волшебное зеркало я ни глядел, я не мог увидеть эту Россию будущего, но невысокий человек в Кремле обладает таким даром. Он видит, как вместо разрушенных железных дорог появляются новые, электрифицированные, он видит, как новые шоссейные дороги прорезают всю страну, как поднимается обновлённая и счастливая, индустриализованная коммунистическая держава…
<…>
Ленин, который, как подлинный марксист, отвергает всех „утопистов“, <…> сам впал в утопию, утопию электрификации.
<…>
Можно ли представить себе более дерзновенный проект в этой огромной равнинной, покрытой лесами страде, населённой неграмотными крестьянами, лишённой источников водной энергии, не имеющей технически грамотных людей, в которой почти угасли торговля и промышленность?»
Европеец, фантаст Уэллс не верил в реальность замыслов новой России. Он еще не знал, что в её историю и будущее вот-вот придёт поколение, девизом которого станут легкокрылые слова: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!»
Не догадывался Уэллс и о том, что воспитатели этого поколения — как раз соратники того, кого он назвал «мечтателем». Но вот что говорил Сталин уже на XV съезде партии, проходившем со 2 по 19 декабря 1927 года:
«О ленинском лозунге насчёт культурной революции… Вернейшим средством против бюрократизма (я бы добавил — и вообще против любого общественного идиотизма. — С. К.) является поднятие культурного уровня рабочих и крестьян. Можно ругать и поносить бюрократизм в государственном аппарате, <…> но если нет известного уровня культурности среди широких рабочих масс, создающего возможность, желание, умение контролировать государственный аппарат снизу, <…> бюрократизм будет жить… Поэтому культурное развитие рабочего класса и трудящихся масс крестьянства <…> — является основным рычагом улучшения государственного и всякого иного аппарата…»