История Франции глазами Сан-Антонио, или Берюрье сквозь века (Дар) - страница 15

Берюрикс пожал плечами:

— Мой генерал, мы сожрали всех крыс, которые были в Алезии. Теперь мы сами стали крысами. Давайте не будем ждать глупой смерти. Если ты мёртв, значит, всё кончено. Но пока ты жив, живёт и надежда. Надо сдаваться! Может быть, наша гордость и пострадает, но зато наши желудки не пострадают! Умереть от голода и петь «Я гордый галл с круглой головой» — это просто. Но иметь мужество сдаться — вот это подвиг.

Он замолчал. На несколько секунд зловещая тишина сменила его выступление.

И затем мощный гул голосов поднялся над Алезией.

— Берюриксу гип-гип-гип-урикс! Гип-гип-гип-урикс!

И гордый Версенжеторикс побледнел. Его светловолосая голова наклонилась. И тут он решительно топнул ногой.

— Приведите ко мне моего белого коня, откройте ворота, и пусть со мной идёт всякий, кто меня любит!

«Ну вот, он уже мнит себя Генрихом Четвёртым», — подумал пророчески Берюрикс.

Началась суматоха. Все метались, черпая в идее капитуляции новую страсть, которая с яростью битвы всё равно что сёстры-близнецы. Галлы вдруг поняли благодаря Берюриксу, что сдаваться — это, в некотором смысле, то же, что и воевать.

Пока все наряжались, чтобы сдаваться, Берюрикс вернулся в палатку. Он чувствовал себя слишком уставшим, чтобы бросать оружие к ногам Цезаря. Он смутно понимал, что неблагодарная История забудет его имя, как и важную роль, которую он только что сыграл. Он знал, что Версенжеториксу когда-нибудь воздвигнут статую и его имя будет в учебниках, как и имена всех генералов. Но Берюрикс не испытывал никакого огорчения. В его намерения входило заниматься любовью и постараться умереть как можно позже. Его программа была простой, но выполнимой.

— О чём ты думаешь? — спросила его Ляриретта через некоторое время после того, как он сделал ей хорошо.

Берюрикс улыбнулся:

— Я размышлял, моя милая. Я подумал, что лучше иметь тапочки, чем легенду. Это удобнее.

И, заметив, что она теребит кукурузную ость, добавил:

— Тебе больше не понадобятся фальшивые усы, моя девочка: я чувствую, что теперь мы будем изучать хорошие манеры!

(Отрывок из «Заметок о войне галлов» Сезара Пиона)

Второй урок:

Франки. Хлодвиг

— Улёт! — восхищается Толстяк. — Я чувствую, что на этот раз я просвещаюсь по-настоящему, Сан-А. До сего времени я хоть и выписывал сельский журнал «Рустика» и читал «Ридерз дайжест» у парикмахера, мой интеллект ещё хромал. Теперь я могу блистать в обществе…

Я не могу не усомниться в сказанном. Меблировать интеллект Берю труднее, чем продавать вентиляторы филателисту.

Он скребёт ороговевшим ногтем яичный желток, украшавший его галстук.