— Нет, я должна, — сказала Мария, возвращаясь к своей работе. Ее рука уже болела, но ей было все равно. Она чистила, мыла, приводила в порядок дом, красила комнату для керамики в магазине — делала все подряд, лишь бы занять себя в эти две недели после разрыва с Дэниелом.
Несмотря на все попытки отвлечься, она продолжала, лежа по ночам в постели, вспоминать каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждое слово — все, что было между ними. Сейчас, уложив детей в постель, она не могла вынести мысль об еще одной ужасной ночи без Дэниела.
— Мария, я натирала этот стол только вчера утром, — сказала Холди. Старушка прошла через длинную узкую комнату и взяла тряпку из пальцев Марии. Мария взглянула в обеспокоенные глаза Холди. — И даже если бы я этого не делала, — многозначительно продолжала Холди, — полировка этого стола не поможет тебе забыть Дэниела.
Мария на секунду зажмурила глаза, пытаясь сдержать внезапно подступившие слезы. Чувство оставалось в опасной близости к поверхности все эти две недели, когда она пыталась смириться с безнадежностью своей любви к Дэниелу.
Открыв глаза, Мария опустилась на ближайший стул. Опершись локтем на блестящую поверхность стола, она положила подбородок на ладонь и посмотрела на Холди.
— О, Холди, неужели я была с ним слишком сурова? — Вопрос, не дававший Марии покоя по ночам, вырвался внезапно, с болью, из самой глубины ее души. — Неужели я просто боюсь? — Последние слова Дэниела, что она разрушает все между ними, не давали ей покоя.
Холди отодвинула стул и села за стол напротив; выражение ее лица было серьезным, когда она обдумывала вопрос Марии.
— И что ты думаешь, дорогая? — сказала она, отвечая вопросом на вопрос.
— Холди, я хочу знать, что ты думаешь.
Холди покачала головой:
— Никто не может решить за тебя. Когда-нибудь тебе придется снова доверять кому-то — если ты захочешь снова полюбить. Всегда есть доля риска. Жизнь никогда не может быть на сто процентов безопасной. Главный вопрос в том, как сильно ты любишь Дэниела.
Мария посмотрела на нее, полная чувств и неясных страхов. Слезы снова подступили к глазам. Одна слеза пробежала по щеке.
— Так и есть, — объявила Холди, вставая. — Ну же, дорогая, успокойся. Я не могу видеть тебя такой подавленной. — Неодобрительно взглянув на лимонное масло, она добавила: — Тебе действительно нужно сейчас отвлечься, но уборка — это не лучший выход. Сейчас по телевизору начинается старый фильм. Пойдем, посмотрим вместе.
Мария сомневалась, что старый фильм или что-либо другое поможет ей прогнать мысли о Дэниеле, но она любила Холди и не хотела огорчать ее. Она вытерла мокрую щеку и попыталась выдавить улыбку: