— Мы его выбрали командиром вандейской роты, — добавил Десланд.
Сегюр не растерялся, но перестал улыбаться и сказал с серьезным видом:
— В таком случае, господин дю Ландро, окажите мне честь отужинать со мной сегодня вечером. Не бойтесь. Вы и ваши лошади еще не включены окончательно в списки, а я еще не ваш генерал, для вас я просто Сегюр.
— Но господин, к вашему сведению, я никогда ничего не боюсь. Ничего и никого!
Генерал Сегюр квартировал в центре Тура, в доме, где у него была всего одна большая комната, куда его ординарец приносил ему еду. На стене висела его позолоченная, драгунская сабля. Комод был завален книгами, картами, бумагами. На кровати валялась скомканная лошадиная попона. Эта простота понравилась Ландро, который ожидал увидеть в жилище генерала лепные украшения, зеркальные трюмо, ворсистые ковры, короче, все то, чего он не терпел. Сегюр был без формы, в домашнем платье. Он извинился за свой вид, что еще больше понравилось Ландро. Сам он, то ли из-за того, что еще не был официально зачислен в полк, то ли желая бросить вызов, также пришел в гражданском. Сегюр, в свою очередь, ожидал извинений, но они не последовали. Тогда он сказал:
— Вы совершенно правы, вернее, мы оба правы. Главное — удобство! К тому же мы наедине и почти…
Ландро встрепенулся.
— …Я, конечно, не имел чести родиться в Вандее, но в ваших краях у меня есть близкие родственники, приверженцы Шабо.
— Кто такие?
— Они из Парк-Субиз. Я не раз охотился в их великолепном лесу.
— Александр де Шабо не торопится прибыть в Тур.
— Я знаю.
— Приятный молодой человек. Пример высокой морали и благочестия.
— Мне кажется, он ваш сосед?
— Был соседом, господин Сегюр. Мое имение было конфисковано и продано во время революции.
— Я так понимаю, что вы не хотели бы служить?
— Вовсе нет. Мне все равно!
— Это означает, что вы с одинаковым рвением служили бы как императору, так и его врагам?
— Почти что так. Не всегда удается выбрать свою сторону: это дело случая!
— Господин дю Ландро, вы откровенны со мной, и это мне очень нравится. Я буду с вами также совершенно откровенен.
— Это единственное средство объясниться.
— Вы роялист, и, хотя я верный слуга императора, но ничего не имею против ваших взглядов.
— Они достойны уважения.
— Без всякого сомнения, но выше всяких режимов, выше политических разногласий стоит Франция. Кем бы она ни управлялась, королем или императором, родина остается родиной. Время тревожное, господин дю Ландро. После стольких побед, нам, возможно, придется защищать свою собственную землю от неприятеля. Император старается создать армию, способную противостоять тем, кто готовит ей гибель. Что могут сделать восемнадцатилетние новобранцы против прусских и австрийских опытных вояк?