— Благодарю вас. Это было бы очень приятно, — позабыв на мгновение, что приехала в Лондон заканчивать свою книгу.
Джонатан принялся перечислять достопримечательности города, не слишком беспокоясь о том, что именно ей захочется повидать. Он будет рад любому ее желанию, покуда сможет находиться рядом с ней. Когда же Миранда призналась, что еще ничего толком не видела, он пообещал вывозить ее так часто, как только ей будет угодно.
Резкий ветер заставил Миранду вздрогнуть, несмотря на теплоту, которую ощущала она в его присутствии, и она огляделась.
— Уже… совсем темно, — удивленно заметила она.
— Да, так и есть. Мне не следовало бы задерживать вас так долго. — Он встал, взял ее за ту руку, в которой не было цветов, и помог встать ей. Он не выпускал ее руки весь недолгий путь обратно к двери, через которую они вышли в сад, и оба они были уверены, что этот сад — самый чудесный в мире.
— Я думала, что для меня будет гораздо проще, если я останусь в Лондоне, пока буду писать свой новый роман для Уоррингтонов, — озабоченно сказала Миранда сама себе. — Но я никогда в жизни так не ошибалась.
Ее комната вовсе не была тем убежищем, на которое она сначала надеялась. Оказалось, что едва она бралась за перо и бумагу, достав их из ящика, где они тайно хранились, и начинала писать, как кто-нибудь стучался в дверь, вынуждая ее быстро прятать все обратно. Младшие дети казались совершенно очарованными присутствием своей кузины, которую они почти не знали, и хотели, чтобы она играла с ними и сопровождала их на прогулках.
Даже когда они надежно усаживались за уроки — Самми все же заставила Диану продолжить занятия по математике, — им на смену приходила Люси. Она всегда была готова с нетерпением засыпать вопросами свою старшую кузину — вопросами, часто заставлявшими Миранду подумать, что младшая леди более умудрена опытом, чем она сама, — или чтобы показать последние изделия, которые прислала на дом ее портниха.
Похвалить Люси и ее новый гардероб было нетрудно. Средства на ее выход в свет не ограничивались, и Чарльз, словно пытаясь загладить свое невнимание к детям за последние годы, написал ей, что у нее должно быть все новое — от одежды для прогулок в экипаже до бальных платьев. Люси, разумеется, поспешила воспользоваться этим предложением со стороны брата.
Облаченная в одно из тех белых платьев, что считались de rigueur[7] для молодой леди, впервые выезжающей в свет, Люси с ее бледно-золотистыми волосами и бело-розовой кожей выглядела точь-в-точь как рождественский ангел, и Миранда не преминула сказать ей об этом: