- Да, пойдемте, - машинально проговорил я. Мгновение назад обретя духовную связь с моей милой Агатой, то, к чему я неосознанно стремился все эти дни, и тут же утратив ее вновь, я словно бы потерял опору и был совершенно оглушен, безропотно отдавшись во власть моих насекомоподобных спутниц.
Размеренный ритм их шагов, слаженные движения рук и ног, словно бы заученные на репетиции, синхронные, повинующиеся затверженному темпу, хрупкие удлиненные тела, несомые ровно и быстро вдоль очерченной линии, застывшие выражения гладких лиц, не отсутствие выражения, не холодная маска, нет, но какой-то ребус, - все в облике странных посланниц словно бы первый легкий порыв ветра, предвестник надвигающегося урагана.
Чем дольше я шел в обществе своих безгласных спутниц, тем судорожней готовились чувства к неожиданному удару, но дорожки парка были по-прежнему пустынны, и напрасно я быстрым взглядом искал источник возможной угрозы, его не было.
- Здесь, - сказала одна из спутниц, и они замерли, повинуясь незримой команде. Я еще раз с недоумением огляделся. Никого.
Впрочем... Пока я крутил головой туда-сюда, из боковой аллеи, увитой плющом, вынырнула фигура, я не увидел этого, и только догадался об этом тогда, когда некто уже приблизился ко мне на такое расстояние, с которого я отчетливо увидел его зеленые бешеные глаза. И все. Ничего с этой секунды больше не существовало для меня, только эти зеленые водовороты, эти пожирающие смерчи...
В следующее мгновение я был уже в другом мире. Я не провалился в бездну, и не воспарил к небесам, и даже не вошел в незримую дверь, произошло нечто неожиданное, непривычное - я сам стремительно начал расти, превращаясь в целый мир, и то, что было предо мной, вдруг оказалось как будто бы нарисованным на мыльном пузыре, в котором я находился и который моментально лопнул, стоило мне, изменив свой размер, соприкоснуться с его стенками.
Да, я рос, неукротимо и стремительно, и все, что было во мне росло вместе со мной. Самые маленькие мысли развивались до размеров и законченности трактатов, воспоминания, ощущения, мимолетные наблюдения, отрывки звуков - все это оказалось ростками, давшими улицы и площади, леса и озера, мелодии и настроения, страсти и желания воплотились в людей, грезы - в монументы и конструкции, знания - в гармонию мира. Я стал равновелик миру, и это Я было прекрасно в своей завершенности, свободной от шелухи, это было Я, созданное неизвестным Творцом из моего Я, и стало не только соразмерным целому миру, но и достойным целого мира.