Налево, на рейде, стояли корабли, и горы были опоясаны зелено-белыми ярусами садов и домов. Направо, отгораживая Чумку, врезалась в море хмурая скала. Прямо у ног с тихим рокотом набегали на камни, обросшие рыжими водорослями, легкие волны.
Леночки, конечно, не было. «Да и не могло быть, — думал Николай, подавляя вспыхнувшее разочарование. — Она еще занята там, у себя в больнице. Только 17.20. Еще сорок, пятьдесят минут ожидания».
Невдалеке, над камнем, скрывающем рыболова, очертила серебряный круг выуженная рыба. Николай искал занятия на томительные сорок, пятьдесят минут — он направился к рыболову.
Коричневый мальчонка — выгоревшие трусики не отличались от загоревшего тела — собирал удочки.
— Одни собаки ловятся, хоть пропади... — ища сочувствия, сразу же сообщил он подошедшему Николаю.
— Что же ты их? Обратно? — осведомился Николай, не обнаружив в ведерке у рыболова никакой добычи.
— С чего бы мне быть таким добрым на собак? — прищурился мальчуган. — От собаки этой никакого проку — не съедобная, а сама сожрет любую приманку, добрую рыбу отгонит. Собак надо изничтожать!
Он запустил руки в неглубокую впадину с водой, повозился, повоевал с кем-то невидимым и вытащил пучеглазую рыбину.
— Ого, ого, какая здоровая! — воскликнул Николай. Мальчуган был польщен.
— Не таких еще лавливал, — небрежным тоном, но расплываясь в улыбке, заметил он. Рыба в это время извернулась и вцепилась ему в палец.
— Смотри-ка, до крови, — сказал Николай. — Отцепляй, или я давай отцеплю.
— Никакая сила ее теперь не отцепит, — махая рукой с висящей на пальце рыбой, восторженно орал мальчишка. — Никакая! Задохлась от злости. Мы что делали? В ремень она так вопьется или, скажем, в тряпку. Мы ее в воду. Думаешь, уйдет. Не может, говорю, со злости пасть разжать. Одно слово, собака!.. На, тебе! На!
Мальчишка ударил рыбой по камню, потом схватил свободной рукой другой камень и ударил им по рыбе. Она оторвалась от пальца, шлепнулась на гальку, разок подскочила и замерла.
— А, верно, здоровая! — победно сказал мальчишка. — Ну, я пошел. Пока.
Он подобрал свои удочки и деловито зашагал по тропинке в гору, к городу.
Николай тоже сказал «пока», постоял, посмотрел на распластанную, недвижимую рыбу и не спеша двинулся по берегу, в обход скалы, на Чумку.
Глыбы камня нависали над узенькой тропкой. По камню змеились трещины, и казалось — не только от дуновения ветра, от звука может обрушиться вниз сокрушительная громада.
Николаю представлялась на тропинке любимая — крохотная грациозная фигурка — и становилось страшно за нее. «Надо уговорить Леночку перенести наши встречи в другое место», — в который раз решал Николай. Однако, встретившись с ней, он как бы принимал ее под свою защиту и о решении куда-то перенести встречи — ему с нею было хорошо везде — попросту забывал.