Тодд взял у Энн губку и притворился, что моется. Все его руки были в саже, черная пыль странно контрастировала с бледным, как брюхо дохлой рыбы, торсом. Он стыдился своего тела и своей слабости. Он плакал перед ними. Перед взрослыми. Он посмотрел в лицо смерти и расплакался. В голову не шло ни одно приятное воспоминание. И самое страшное, что в тот момент, как он думал что умрет, он не мог вспомнить лицо своей матери.
— Хочешь побыть один? — спросила его Энн.
Тодд молча покачал головой. Он и так был один.
Энн сказала, — Тогда, давай помогу.
Она взяла губку, выжала ее, и начала обтирать его лицо и шею.
Кто-то постучал в дверь. Вошел Сержант, держа в руках каску, и тут же заполнил помещение своим огромным телом.
— Нам надо поговорить, Энн.
Энн взглянула на Тодда, и слегка покачала головой.
Сержант кивнул. Он присел на корточки перед Тоддом, который сидел, съежившись, с отсутствующим выражением лица.
— Как рука? — Спросил Сержант, указывая на перевязанную рану, которую сам ему промыл и зашил.
Тодд не ответил.
— Держи ее в чистоте, боец, — добавил Сержант. — Этот вирус не единственная инфекция, которую стоит опасаться.
— Я позабочусь о нем, — сказала Энн. — Ты можешь проверить Уэнди.
Сержант смерил Тодда тяжелым взглядом и натянуто улыбнулся. — Просто я хотел сказать, что ты отлично сработал сегодня, Малец. Ты реально крутой чувак, знаешь это?
Когда Сержант ушел, Энн слегка подтолкнула Тодда локтем и присвистнула.
Он улыбнулся.
* * *
Уэнди сидела в другой палате на куске полиэтилена, постеленном на краю кровати, руки у нее тряслись. Она медленно сняла с себя ремень Бэтмена — тяжелый от наручников, перчаток, пистолета, электрошокера, дубинки, кожаного блокнота, запасных обойм и баллончика со слезоточивым газом — и аккуратно положила его рядом. Сняла свой бейдж и значки и положила рядом с ремнем. Расстегнула форменную рубашку, стянула с себя и сунула в полиэтиленовый пакет. Расстегнула бюстгальтер, грязный и сырой от пота, и повесила сушиться. После быстрого, но тщательного мытья, она осмотрела себя в зеркале, пока расчесывала сырые, спутанные волосы. Она узнавала свои лицо и тело, но глаза были какими-то чужими. Ее лицо и красивая грудь привлекали внимание других полицейских, но мешали ей стать своей среди них. Уэнди знала о своей физической привлекательности, слышала об этом от других неоднократно. Знала, что привлекает мужчин. Знала, что это их бесит. Потом это спасло ей жизнь, когда мужчина, доставивший ей ранее массу страданий, сказал ей уходить и спасаться, когда в дверь устремились воющие Инфицированные.