Тишина была просто оглушительной.
Пета и Гарри ушли, собаки последовали за ними, а Маркус остался в этом розовом домике наедине со своими мыслями.
Он включил свой ноутбук. Сейчас девять вечера, значит, в Нью-Йорке пять утра. Он ожидал обнаружить кучу корреспонденции от Руби, но ничего не было. «Возьми отпуск, — сказала ему Руби, — я серьезно, Маркус. Никакой работы в течение двух недель. Мы не хотим даже слышать тебя, посмотрим, как ты с этим справишься». И теперь, глядя на свои телефон и компьютер, Маркус понял, что Руби все сделала правильно. Она знала его лучше, чем он сам. Может быть, потому, что шла той же дорогой одиночества, как и он.
Сегодня Пета была счастлива, и Маркусу было от этого хорошо. Странное ощущение, но очень приятное — делать Пету счастливой, заботиться о ней.
Эй! Да он станет совсем сентиментальным здесь. Это ведь всего на две недели. Всего две недели, Бенсон, и ты покинешь это место.
Он, вероятно, сходил с ума.
Но что же ему делать?
Маркус включил телевизор и стал смотреть какой-то дурацкий американский канал. Зачем эта страна импортирует такую дрянь?
Как бы ему заснуть? По нью-йоркскому времени сейчас шесть утра, и он чувствовал себя очень бодрым.
Пета тоже привыкла к этому времени, подумал он, и, наверно, также не может заснуть.
На своей веранде? Он представил ее лежащей на кровати, возможно, со старыми пружинами, под тонкими, изношенными одеялами, а рядом будильник, который прозвонит на рассвете, а может, и раньше, чтобы она смогла проснуться вовремя и подоить своих коров...
Она настоящая Золушка, решил Маркус, и не важно, согласна она с этим или нет. А он... вызвался добровольцем, чтобы спасти ее.
Нет, это не так. То, что он предложил ей выйти за него замуж на две недели, вряд ли превратит его в Прекрасного принца.
Для этого он должен сделать гораздо больше.
Сказка! Он определенно сходит с ума!
Маркус открыл дверь и вышел на улицу. Он просто прогуляется мимо веранды...
В эту ночь никто не мог заснуть. Пета лежала и смотрела в темноту.
Когда умер их отец, мальчики решили, что спальня в доме должна принадлежать Пете, но та отказалась. Сколько себя помнила, она всегда спала в этой постели в дальнем конце веранды. Здесь было ее личное пространство. Здесь она могла с головой укрыться одеялом и остаться наедине со своими мыслями, в то время как в большом мире коровы жевали жвачку, деревья шелестели листвой на ветру, шумело море, ухали совы, квакали лягушки...