Миска подполковника, наполненная супом, стояла между ними. И рядом лежал кусок хлеба. Кульга, вздохнув, взял миску и хотел было разделить на двоих, но Галия опередила его:
— Ешьте, ешьте! Я сбегаю за чайником!
И убежала. Григорию ничего не оставалось делать, как приняться за суп командира. Галия пришла с чайником, когда Кульга уже докончил похлебку.
— Стаканов нету, — извиняющимся тоном произнесла она, ставя на стол две пол-литровые банки.
— На фронте мы из касок пили, — сказал Кульга.
— У меня урюк есть, — Галия вынула из кармана платочек, развернула и положила четыре янтарных шарика.
— Абрикосы, — сказал Кульга, потом спохватился. — У меня же сахар! В вещмешке, я оставил его в кабинете Сорокина. Я сбегаю…
— В другой раз, а то сейчас перерыв кончается, — Галия разлила в банки горячую воду. — Пейте!
— Будем с хлебом и абрикосами, — согласился Кульга и разделил командирскую горбушку на две части, подал одну Галие. — Пожалуйста!
Она взяла кусок горбушки, улыбнулась. Григорий почувствовал себя счастливым и свободным.
2
До позднего вечера Кульга трудился рядом с Мингашевой. Принимать готовые боевые машины оказалось далеко не таким простым делом, как ему казалось. Он, знавший машину назубок, несколько раз попадал в довольно неловкое положение, когда Галия заставляла его обращать внимание на те детали, мимо которых он проходил, не задерживаясь на них взглядом.
Выводя новую боевую машину из сборочного цеха, Кульга чувствовал себя в своей стихии. Управлять «стальным конем» он умел отменно. Однако развернуться на тесном заводском дворе, заставленном готовой «продукцией», было негде. К ночи похолодало, круглая луна освещала неярким светом ряды «тридцатьчетверок». Сборочный цех грохотал и озарялся синими молниями электросварки. Главный конвейер двигался медленно, и на глазах Кульги рождались боевые машины. Пахло краской, кожей, железом, солидолом…
Григорий с непривычки скоро устал, но не подавал вида. Когда кончилась смена, Мингашева вызвалась проводить Кульгу к матери его товарища по палате, чтобы передать письмо и посылку.
— Это не так далеко, — пояснила она, прочитав адрес. — За полчаса доберемся на трамвае. Я там сама живу.
— Сначала предупредим подполковника, — сказал Кульга.
Сорокина в заводоуправлении они не нашли. Его вызвали в горком партии. Кульге передали записку, в которой подполковник указывал, как найти гостиницу, где у Сорокина была комната.
— Пошли, — сказала Мингашева, и Кульга последовал за ней.
Они удачно сели на трамвай, вскочив на площадку. В переполненном трамвайном вагоне их стиснули, прижали друг к другу, и Кульга сквозь шинель невольно чувствовал близость Галии. Растопырив руки, он старался как-то оградить свою спутницу, но на передней площадке их притиснули к окну, забитому куском крашеной фанеры, и он стоял, почти обнимая девушку.