— Я не знала! — всхлипнула Эффи.
— Нравится тебе это или нет, — продолжал Закари, — но только ситуация изменилась. Люди теперь знают, кто был твоим отцом. И ты уже не сможешь продолжать работать, как прежде… — Он смотрел на ее слезы, чувствуя свою вину за то, что ей приходится проходить через это. Но, с другой стороны, был ли у него выбор? В любом случае он, можно сказать, облагодетельствовал ее. Эффи была простой дворцовой горничной, а теперь стала королевой. Так чего же ей плакать? — В конце концов, — подытожил он, — у тебя есть ответственность перед народом.
— Что?!
— Думаешь, новость, что их король разводится, пойдет на пользу подданным? У них и так достаточно проблем. Поэтому ты сегодня же вернешься во дворец. Пока я правлю, ты обязана служить народу!
— Ты и так получил все, что хотел, Закари. Зачем тебе еще и я?
— Потому что у королей не бывает таких быстрых разводов! — взорвался он. — Жены не уходят от них сразу же после первой брачной ночи!
Эффи знала, что он прав, знала, что она проиграла. Как бы ей ни хотелось вернуться к своей прежней жизни, она, эта жизнь, больше не существовала.
— Ладно. Я останусь с тобой. — Несмотря на душившие ее слезы, голос Эффи звучал твердо. — Я буду выходить вместе с тобой, буду есть за твоим столом. Но уже никогда, никогда мое сердце не будет принадлежать тебе!
Он не совсем понимал, о чем говорила Эффи. Но это было не так уж важно. Главное, что она останется с ним во дворце и не будет никакого скандала с разводом…
— Но при условии, что я буду спать в своей комнате!
— Нет! Ты будешь спать со мной!
— Никогда! — Она бросила в него это слово, как если бы сама мысль об этом была ей противна. — Заведи себе любовницу, если ты уж так печешься о традициях. Комната для нее уже есть.
— Нам нужны наследники!
— Я приду к тебе, когда буду готова. — Ее голос звучал совершенно спокойно. — Тогда ты и возьмешь меня.
— Возьму… тебя?..
— И ты выполнишь свой долг, — кивнула Эффи. — Ведь это все, что тебе от меня нужно?
Все было совсем не так, как ожидал Закари. Он думал, что Эффи будет расстроена или сердита на него. Но ее глаза были как два ледяных озера, маленький рот, всегда готовый к улыбке, сжался в упрямую складку.
— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. — Тон Закари был примирительным. — Но пройдет время, и ты поймешь, что у меня не было другого выхода.
— Ты мог бы сказать мне. Ты мог бы сказать, что тебе нужен лишь этот камень!
Закари нахмурился:
— Я как-то не привык обсуждать вопросы государственной важности с горничными. Пока ты не стала моей женой, я не мог говорить с тобой о таких вещах.