Конец фразы Пиппиг заменил выразительным жестом. Этим все было сказано.
По окончании работ Гефель сидел за своим столом. Пиппига не было. Многие заключенные уже улеглись на нары. Позади Гефеля тесной кучкой сидели несколько человек и усиленно перешептывались.
У капо вещевой камеры путались мысли, теснило грудь. Он подпер руками голову и закрыл глаза. Ему давно уже было ясно, что он должен дать Бохову отчет в своих действиях. Неужели он трусил? Наверно, надо было спрятать ребенка и никому об этом не говорить? Даже Бохову, даже Кремеру?
Гефель все глубже погружался в унылые думы. Но вот шепот за спиной дошел до его сознания.
Под Оппенгеймом американцы создали новое предмостное укрепление. Танки прорвались на восток! Их авангард достиг Майна у Ганау и Ашаффенбурга. Восточнее Бонна идут маневренные бои. Гарнизон Кобленца отведен на восточный берег. В Бингене уже сражаются на улицах.
Гефель прислушался внимательнее. Вот как они уже близко! Как быстро идут дела!
«Ребенка просто надо было спрятать», — нашептывал ему внутренний голос. Он открыл глаза.
Действовал ли он обдуманно и последовательно? Он послушался веления сердца. Не устоял под напором чувств. Значит, сердце оказалось сильнее ума?
Чувствовать — мыслить, мыслить — чувствовать…
Думы Гефеля скользили, как корабль без руля. Измученный человек измышлял для себя тысячу оправданий. Что сделал бы он, проходя мимо стремительного потока, в котором тонет ребенок? Не думая о себе, он бросился бы в быстрину, и это было бы самым естественным.
Гефель глубоко вздохнул. Пойти к Бохову? К Кремеру? Кому сказать, что он набедокурил?
В третьем бараке помещались «прикомандированные», то есть заключенные, работавшие в офицерском казино кельнерами или на кухне, а также обслуживавшие эсэсовцев в качестве портных, сапожников, посыльных и слуг.
— Добрый вечер, Карл!
Пиппиг подсел к работавшему в эсэсовской кухне Вундерлиху и хитро ему подмигнул. Вундерлих сразу заметил, что у коротышки что-то на уме.
— Чего тебе?
— Молока!
— Молока? Для чего, собственно?
— Чтобы пить, дурень!
— Тебе?
Пиппиг сделал вид, что обиделся.
— Что до меня, я бы выпил пива, если бы оно было. — Он притянул Вундерлиха к себе и шепнул ему на ухо. — У нас ребенок.
— Ч-что такое?
— Тс-с!
Пиппиг осторожно огляделся и, положив руку на плечо Вундерлиху, шепотом посвятил его в «тайну».
— Такие-то дела, Карл, а малышке нужно молоко. Вот такие у него ручки, вот такие ножки. Как бы бедняжка не скапутился у нас. Так послушай, Карл, всего два стакана!
Вундерлих задумался.
— А как ты пронесешь молоко через ворота?