Ромас не понимал, зачем нас сюда привели.
— Неужели здесь состоятся какие-то моления? — спросил он, посмотрев на экран.
— Будут показывать фильм. Разве ты не видел кино?.. — удивился я.
— Нет, не видел. В деревне ведь кино не было. Цирк видел, там всякие акробаты выступали.
— А здесь на белой простыне будут показывать разные картины. Будут бегать люди, появляться дома, города...
— Так это будет театр? Будут представлять?!
— Это будут не живые люди, а их фотографии. Живые фотографии.
— Живые фотографии? Интересно! Внезапно погас свет.
Ромас, словно испугавшись чего-то, ухватил меня за руку и прижался ко мне. Я осторожно отодвинул его и высвободил свою руку. Чувствовать тепло другого тела - это тоже грешно.
Темноту зала рассек луч света. На прямоугольном полотне появились виды города. Ромас вновь ухватил мою руку и громко зашептал:
— Дома в зале! Словно дворцы. Смотри, смотри! Я вырвал свою руку и сердито ответил:
— Здесь никакого чуда нет. Картинки, изображения вещей просвечиваются и отражаются на полотне.
— Но ведь люди двигаются как живые. Разве это не чудо? А ведь их там нет.
— Смотри сам и не мешай другим, — прервал я его.
В богатом особняке Магдалины был в разгаре большой пир. Разряженные женщины обнимаются с мужчинами. Мария, самая красивая из женщин, носится по залу. Подходит то к одному, то к другому расфранченному мужчине, повисает у него на шее и целует, целует...
Я был в растерянности. Все это начало меня волновать. Я то закрывал глаза, то вновь смотрел на экран. Но разве не грешно смотреть такой фильм? Стану страшным грешником. И зачем нас сюда привели?
А Ромас ерзал на стуле, подпрыгивал, потирал руки.
— Это чудо! Настоящее чудо!
В новом кадре Мария — на узенькой, пыльной улочке. Горожанки бросают в нее камнями, старухи издеваются, обзывая ее шлюхой. Мария мечется. Я нисколько ее не жалею. Пусть убивают такую развратницу.
На другом конце улицы появляется Христос с апостолами. Мария припадает к его ногам. Толпа женщин окружает их. Они должны выслушать, что скажет сын божий. Во время проповеди Христа Мария взволнована, бьет себя в грудь, обещает исправиться. Тогда Христос наклоняется к Марии. Она же своими волосами стирает пыль с его ног, натирает их благовониями, а слезы так и льются из ее глаз. Христос, глядя на взволнованную красавицу, простирает руки и обращается к женщинам:
— Кто из вас без греха, пусть первая возьмет камень и бросит в эту несчастную.
Женщины в растерянности. Воцаряется тишина. Христос вновь говорит:
— Знайте, кто много и сильно любил, тому и грехи отпускаются! — и обращается к Марии Магдалине: — Если хочешь обрести царство небесное, отдай все нищим, замаливай грехи и следуй за мною.