Тор хмыкнул:
— Хочешь верь, хочешь нет, но я, ей-богу, свалился с дерева в семилетнем возрасте.
Пеппер расхохоталась.
— Ну что ж, теперь мы квиты.
Тор улыбался, но не разделял ее веселья. Он не сводил с Пеппер заинтересованного взгляда.
Она почувствовала, как он крепче сжал ее руку, и ее веселье как-то вдруг улетучилось.
В ней нарастала внутренняя вибрация, распространяясь по телу, подобно пожару в джунглях.
Она услышала собственный голос, хриплый и неуверенный, и пожалела, что не заговорила раньше.
Теперь она едва выдавила:
— Я же тебя предупреждала.
— Ты меня предупреждала. У тебя настоящий спортивный характер, Диана! Богиня охоты! Забросила меня в лабиринт и натравила на меня собак. Да еще таких странных собак!
Он бросил взгляд на Фифи.
— Доберманша-невротичка и чихуахуа, натренированный нападать!
— Тебя никто не заставлял принимать вызов, — напомнила Пеппер.
— Но я его принял, — отрывисто сказал Тор. — Я действовал, как бык, у которого перед носом помахали красным плащом.
— Я и теперь могу уехать, — прошептала Пеппер, пытаясь проглотить ком, образовавшийся в горле.
Отпустив ее руку, Тор отклонился, прислоняясь к спинке стула. Он скрестил руки на груди.
— Нет, не можешь, и мы оба это знаем. Так или иначе игра должна дойти до финала. А что ждет проигравшего, Пеппер?
— Это… это зависит от того, кто из нас проиграет.
— Я знаю, что случится, если проиграю я. А что будет, если поражение потерпишь ты?
Пеппер поняла, к чему он клонит, и была поражена легкостью, с которой разгадывала его потаенные мысли. Она все более убеждалась, что их чувства были настроены в унисон. Они оба понимали, что она потерпела бы поражение, если бы нарушила собственные правила и приняла предложенную ей мимолетную связь без обязательств и обещаний. Видимо, Тор догадывается, что это причинило бы ей боль.
Она рассеянно улыбнулась.
— Если я проиграю, уеду и растворюсь в тумане. Помнишь? Я же обещала. Тебе не придется просить меня уехать.
— Не дури, Пеппер, — грубо сказал Тор. Она поднялась на ноги, глядя на него сверху вниз и продолжая улыбаться.
— За меня не беспокойся. Я нацелена на выживание. И я всегда готова платить за все свои действия.
Он резко поднялся и, обойдя низенький столик, обнял ее за плечи. Пытливо заглядывая ей в глаза, он спросил:
— И сколько раз ты платила за свои действия? Этот шрам на руке — тоже плата?
Она покачала головой, подавляя острое желание, всколыхнувшееся в ней от прикосновения Тора.
— Точнее, это был конечный результат, которым закончилась некая моя попытка рискнуть, — как во сне сказала она и добавила совсем другим тоном: — Знаешь что, не загоняй меня в угол!