— А что, по-твоему, ты делаешь со мной? — В его голосе послышались свирепые нотки. — Дьявол, Пеппер, каждый раз, приближаясь к тебе, я натыкаюсь на стену. Я не хочу увлекаться тобой, но ничего не могу с собой поделать. Я хочу знать про тебя все. Я хочу разрешить эту головоломку, которая сложилась в твоей душе. Черт побери, я хочу отнести тебя наверх и заняться с тобой любовью. Это желание до смерти пугает меня, потому что, наверное, после этого я уже никогда не смог бы выбросить тебя из головы. Я и так никогда тебя не забуду.
— А тебе так хочется меня забыть? — волнуясь, спросила Пеппер. Она наблюдала, как у него непроизвольно вздрагивает мускул возле правого уголка рта, и это ее гипнотизировало.
— Человек не всегда делает то, что он хочет, — лаконично возразил Тор. — Я должен тебя забыть, но не знаю, хватит ли у меня на это сил. Боже, что ты делаешь со мной?
Не успела Пеппер что-либо ответить на этот вопрос, впрочем, не предполагавший ответа, как он порывисто прижал ее к себе, запуская пальцы под тонкую ткань прохладного шелка, прикрывающего ее спину. Тор с жадностью искал ее губы, чувствуя, как у него внутри разрастается неукротимое желание.
Пеппер вся горела, она снова оказалась в невесомости и, вся отдаваясь своим ощущениям, лишь каким-то отдаленным уголком сознания почувствовала, что снова оказалась на диване. Другой частью сознания, которой теперь завладели первобытные инстинкты, она наслаждалась тяжестью опустившегося на нее мужского тела. Как странно, ей всегда казалось, что это должно быть неудобно, но вместо неудобства она испытывала непривычное наслаждение.
Пеппер даже в голову не пришло сопротивляться. Но если бы мысль о сопротивлении и промелькнула у нее в голове, в этот момент ее ощущения были куда сильнее логики. В этот момент ее душа и тело каким-то странным образом разошлись и существовали обособленно друг от друга. Душа безвольно металась в тумане, словно осенний лист, подгоняемый ветром, тогда как тело наслаждалось неизведанными ощущениями, а все нервные окончания будто поразило коротким замыканием.
Ее обжигали прикосновения нетерпеливых пальцев, сминавших тонкий шелк ее неглиже, отодвигавших ворот. Тор открывал для себя теплую нежность ее упругой, чуть подернутой золотистым загаром кожи, теребил рассыпавшийся узел волос, бережно сжимал грудь, ощущая нетерпеливое биение ее пульса.
Пеппер, вначале трогавшая обеими руками жесткий ежик его рыжих волос, теперь обнимала его за плечи. Она беспечно откинула голову, опираясь на его руку, и, будто в тумане, спрашивала себя, такая ли бывает любовь. От возбуждения она не могла найти ответа, да это и не требовалось, так как в душе она была в этом уверена. Она хотела получить от него больше, чем он имел, больше, нежели он хотел или мог ей дать. И горькое сознание этого довлевшего над ней ограничения вдруг пронзило ее до слез.