Колоса не было. Ленина тоже. Опять столько денег влупили, лучше бы в больницу какую отдали или на другое благое дело, а это уродство покрупнее лубянковского Феликса, его на голом энтузиазме одним подъемным краном не своротишь. А с другой стороны, теперь не надо изощряться, чтобы Оперный сфотографировать не сбоку-сверху, а прямо…
Собственно, Оперного тоже не было. Чешуйчатый купол был – а театра не было. Купол был выше и уже, не торчала за ним стена, в которой прятался железный занавес, в случае пожара отсекающий сцену от зала… или зал от сцены. Так ли это, Лена не знала, но объяснил кто-то еще в детстве, вот и запомнилось. А на месте Владимира Ильича сотоварищи возвышался солидных размеров постамент. Точно, митинг. Влезет сейчас на этот постамент очередной оратор, прокричит в фонящий микрофон очередные правильные слова о благе народа и коррупции в верхах, толпа взорвется криками, в которых доминировать будет нормальный русский мат… Лена на митингах, правда, не бывала, но как они еще должны проходить? По телевизору именно такие показывали, когда Лена еще смотрела что-то, кроме фильмов.
Толпа оказалась не такой уж плотной, но проталкиваться через всю площадь не хотелось, и Лена отправилась в обход, мимо магазина, входа в метро, банка – а дальше не получилось. Использовать локти, чего она не умела, либо выбираться на Советскую и спокойно идти там? Вежливое «позвольте» больше не действовало – ее просто не замечали, и это было уже не привычное «скользнул взглядом и забыл», а нечто демонстративное. Нехорошо. Обидно. Она все-таки не мышка, а такая вполне солидная женщина, прилично одетая, не красотка, но не уродина…
Как-то незаметно она оказалась у самого банка. Там было спокойнее, никто не толкался и никто не давил. Вообще никого не было на пятачке в пару квадратных метров, кроме этакого вальяжного немолодого мачо, прислонившегося к пачкающей побелкой стене. Он смотрел прямо на Лену, и это ей не нравилось еще больше, чем массовое невнимание. Нечего было мачо в ней увидеть – не фотомодель. А он смотрел. Даже не мигал. И взгляд был такой… не оценивающий, который свойствен импозантным самцам, а скорее изучающий и абсолютно нейтральный. Лена хотела пройти мимо с независимым видом, но ни вида не получилось, ни пройти. Толпа сомкнулась, оставив только этот островок возле мачо. И все дружно повернулись к помосту. Похоже, появился первый ритор, но речи еще не начинались.
На помосте были два человека, нисколько не похожие на кандидатов в депутаты и тем более на депутатов. На профессиональных орателей они тем более похожи не были. Один занимался каким-то делом, то ли что-то перекладывал, то ли что-то настраивал, крепкий такой дядечка с блестящей плешью. Второй смотрел на толпу, держа руки за спиной. Лена бы на месте толпы обиделась и закидала его помидорами: не взгляд был – чистое оскорбление. А толпа ничего, таращилась в ответ и агрессии не выказывала. Разве что любопытство. Вот и Лена полюбопытствовала. Он был интересный, на ее взгляд: тонкий, гибкий, с худым лицом, длинноватым носом и большущими сине-серыми глазами…