— А почему это она должна ждать? Вообще-то это ее кухня, — возмутилась Анна, чувствуя себя обязанной вступиться за Мирну и в то же время за всех женщин.
— Анна. — Он посмотрел на нее своим излюбленным взглядом. — Не будь такой.
— Какой это такой? — Мирна включила чайник. — Послушай, она не хочет тебя видеть. И если ты не прекратишь приставать к ней, то она подаст в суд и тебе запретят переступать порог этого дома.
— Ты хочешь, чтобы я ушел? — спросил он у Анны.
— М-м-м… да, — произнесла Анна, и ей очень хотелось добавить: «ненадолго».
— Если я сейчас уйду, то уйду навсегда. — Он встал. — Я не шучу.
— Ну и прекрасно, — сказала Анна, которая все равно уже выкинула все воспоминания о нем: автобусный билетик, на обратной стороне которого он написал «я тебя люблю», и его кружку.
— А ты — сука, — сказал он Мирне, подойдя к двери.
— Прекрати поливать Мирну дерьмом!
— Он по-другому не может, — сказала Мирна, — потому что он сам дерьмо.
— А ты уродина, — сказал он Мирне.
— Может, я и уродина, но после косметической операции стану красавицей, а ты как был дерьмом — так им и останешься.
— Полнейшее ничтожество, — сказал Шон. Поезд подъехал к станции Парк Святого Джеймса.
— Ты здесь выходишь? — спросила Анна, когда двери открылись.
— Да. — Однако Шон продолжал сидеть, как будто уверенный в том, что машинист будет ждать, пока он не выйдет, и только потом закроет двери.
И в самом деле, двери не закрывались, пока Шон объяснял Анне, в чем ее проблема. Она слишком много думает об отношениях с другими людьми. Лучше бы она больше думала о себе.
— Может, теперь тебя не нужно будет уговаривать прислушиваться к моим советам, — улыбнулся он и встал.
За секунду до того, как двери закрылись, Шон вышел из вагона.
Анна начала уже жалеть, что решила поехать с Шоном по линии Серкл: прошло столько времени, пока она добралась до станции Монью-мент. Там она пересела на Северную линию. А теперь ее поезд застрял в туннеле, и администрация метрополитена не давала никаких объявлений или объяснений по этому поводу. Если они простоят еще немного, то Анна точно заговорит с мужчиной, одетым в женское платье, который сидит напротив нее. Они начнут задушевную беседу и узнают друг о друге массу интимных подробностей. Они умрут медленной смертью в вагоне метро под землей, а потом Голливуд снимет фильм об этой необычной дружбе. «Анна и трансвестит», так будет называться фильм, который расскажет о последних минутах их жизни, проведенных вместе.
И уже не в первый раз Анна представила свои похороны.
«Будет идти дождь», — решила она. Часы остановятся. Рояли умолкнут, а телефоны будут отключены. Солнце скроется, а леса исчезнут. Затем под приглушенный стук барабана войдут скорбящие. Среди них будет и отец Анны в своем любимом оранжевом дождевике, который он всегда надевал на семейных пикниках, когда Анна была маленькой, и который при желании легко умещался в кармане. А над ними будут летать самолеты, выписывая на небе: