Волшебная ягода (Мюр) - страница 38

Брит споткнулась о выступающий корень и чуть было не упала, но Питер вовремя ее подхватил. А потом больше уже не отпускал ее руку... И опять наплыли воспоминания о прошлом, когда вот так же они шли, рука об руку, счастливые тем, что любят друг друга. И как-то незаметно они начали говорить о прошлом, вспоминая только то хорошее, что было в их совместной жизни, особенно в первые недели и месяцы. А потом вдруг заметили, что солнце уже уходит с небосвода, скрываясь за холмы, отливая ярко-красным, просвечивая сквозь стволы мачтовых сосен и окрашивая их в оранжевый цвет. Они стояли, застыв, на вершине очередного холма, наслаждаясь этим красочным зрелищем. Двое горожан, лишенных общения с волшебством природы, двое людей, уже столько лет лишенных волшебства любви...

Его рука сжимала ее ладонь. Сильная мужская рука, опора в этой суматошной и безжалостной жизни. Они повернулись лицом друг к другу. Он взял ее за обе руки, пристально всматриваясь в глаза. А потом она почувствовала мягкое касание его губ на своих губах. Ее губы отреагировали автоматически, вне ее сознания, и раскрылись в ответ. Какая-то частица ее сознания предостерегающе прошептала, что это неправильно. Но другая часть тут же вступила в спор, оправдывая происходящее. Ведь это просто поцелуй, и ничего больше. Легкий и скромный, ни к чему не обязывающий. Почти как поцелуй с незнакомцем. Почти...

Потому что вслед за первым поцелуем последовал второй, затем третий. Потом она уже потеряла счет. С каждым разом они становились все более продолжительными, все более чувственными и требовательными. Эти поцелуи отключали ее мозг и будоражили тело, слишком долго не знавшее мужских прикосновений. Они пробуждали в ней воспоминания о том времени, когда эти губы и руки безостановочно ласкали ее самые потаенные места, доводя ее до исступления.

Она почувствовала, как слабеют колени. Она держалась теперь только на его стальных руках, ощущая, как внутри пробуждается и нарастает острое, жгучее желание. Ей было стыдно за свою податливость и слабость, но она ничего не могла поделать с собой. Она хотела этого. Хотела после стольких лет разлуки, остро понимая, что все эти годы желала именно этого мужчину, тая даже от себя самой это желание.

Он продолжал удерживать ее одной рукой, его ладонь легла на ее грудь. Непроизвольно она прижалась плотнее, всем телом, чувствуя, как быстро растет, твердеет и наливается силой его мужское естество, требовательно упираясь в увлажнившийся свод ее бедер.

Если бы на ней были джинсы, то, может быть, она еще смогла бы как-то удержаться на этой последней грани. Но под размашистой шотландской юбкой были только изящные шелковые трусики, которые не могли стать надежной преградой. Она даже не заметила, как переступила через них, после того, как его крепкие пальцы помогли этому лоскутку ткани покинуть ее жаждущую слияния плоть. И уже сама начала нетерпеливо расстегивать неподатливую змейку его брюк.