Волшебная ягода (Мюр) - страница 39

Он осторожно опустил ее на нагретую солнцем траву, и над ней склонилось его лицо, на фоне качающихся верхушек сосен, замутненные, уже почти ничего не видящие от страсти глаза. Ее колени раздвинулись, открывая дорогу в таинственные женские глубины. И он тут же воспользовался этими воротами, ведущими в рай. Она почувствовала, как его ладонь легла на ее лоно, слегка разделяя нежные лепестки розовой плоти, и вслед за этим почти сразу же начал свое безостановочное погружение в глубину его мощный инструмент. Уверенно, по давно уже знакомому и проторенному пути, как проделывал множество раз в прошлом.

Только когда закончились последние конвульсии длительного и мощного оргазма, когда она обессиленно и благодарно лежала на примятой траве, положив голову на его мощный бицепс, приходя постепенно в себя, слушая гулкое биение его сердца, она вспомнила, что совсем забыла про противозачаточные таблетки. Впрочем, принимать их было все равно уже поздно.


Утром она проснулась на мокрой от слез подушке, на скрученных жгутом простынях. Всю ночь металась как в лихорадке. Душили кошмары. Один страшный сон сменялся другим. Часто просыпалась, и тогда в голове всплывали черные мысли и воспоминания, еще хуже и мрачнее, чем сны. Чаще всего в памяти всплывала искореженная машина, из которой ее, окровавленную, почти без сознания, вытащила дорожная полиция. Она что-то бессвязно говорила, спрашивая, как ребенок, но никто ей ничего не отвечал.

А потом была маленькая могилка на кладбище, которую она часто навещает, украшая свежими цветами. Там теперь спит вечным сном ее малыш, ее так и не родившийся ребенок, ни разу не увидевший свет. И еще из глубины сознания доносится холодный, равнодушный, профессионально вежливый голос врача, поставившего ей окончательный диагноз:

— Вынужден огорчить вас, мисс Маклеллан, но боюсь, что новая беременность исключается. Последствия аварии. Слишком серьезные повреждения внутри.

Или это звучало чуть по-другому? «Пока исключается». Может быть, и так. Наверное, он сказал так, чтобы хоть как-то ее успокоить.

Размолвка между ней и Питером началась уже за ужином. Есть совсем не хотелось. Она с трудом прожевала несколько листьев салата, отказавшись от роскошной свиной отбивной. Потом съела несколько крупных ягод клубники со взбитыми сливками, и совсем не притронулась к затейливо украшенному шоколадному торту с цукатами и орешками. Она чувствовала, как все мрачнее становятся мысли по мере того, как затихали отголоски эротических волн, еще недавно блуждавшие по ее телу и подчинившие себе ее мозг. Черт, что же я наделала, мысленно укоряла она себя. Какой неразумный, просто идиотский поступок.