Сундук открыли. В нем лежали дивные шкурки огненно красных лисиц, которые были мгновенно распроданы даже без торга. Через несколько дней в городе появилась страшная гостья – черная оспа, от которой вымерло больше половины населения города, да и сам православный священник. Многие оставшиеся разбежались с ярмарки в разные стороны, разнося заразу и смерть по всей округе. Вернулись в стойбище и наши люди, которые не послушались тогда Берке. Он тут же заметил, что "оспа пришла и к нам, притаившись в одеждах непокорных". Берке немедленно заставил скитальцев раздеться на морозе догола, семь раз по семь обойти босиком его юрту, а потом загнал всех вовнутрь, где предварительно разжег огонь, в который он бросил лапы можжевельника. Костер чадил невыносимо, но Берке велел наглухо закрыть все войлоки юрты и не смотреть на улицу в щели, а только подкладывать в огонь заранее припасенные ветки можжевельника, а сам вышел на мороз для сражения с непрошенной гостьей.
На улице поднялся страшный шум после первых ударов в бубен. Несколько человек, в том числе и мой дед, не выдержали и приблизили глаза к дырке в войлоке. Во дворе бодались два страшных быка с огненными глазами, пестрый и черный. Испугавшись духов, люди отпрянули назад и затаились в страхе. Лишь поздно вечером в юрту зашел изможденный и мокрый от пота Берке и с трудом, переводя язык, промолвил: "Я победил оспу. Она ушла обратно".
Все воины зачарованно молчали под впечатлением от услышанного. Довольный произведенным эффектом Айсор, собирался с мыслями, чтобы вновь порадовать соплеменников другим рассказом старины глубокой.
– При всей легендарности рассказа, эти предания довольно реалистичны и в смысле историческом, и как картина заражения оспой от каких-то инфицированных предметов, и как способ борьбы с болезнью путем уничтожения очага и удаления людей с места эпидемии. Кто знает, может в реальности, и существуют здесь такие сильные камы-провидцы, предрекающие беду, но не услышанные до конца другими. Судя по всему, если бы половецкие ханы прислушались бы к предсказаниям Берке, то и весь народ остался бы в будущем цел, а не растворился бы в татарской лавине, выживая только в мелких этнонимах подобных роду Кара-Кумуча, – про себя подумал Илья и приготовился слушать новую, довольно нелепую легенду юного Айсора.
– Вот послушайте братья, что мне рассказал на ночной стоянке, незадолго до недавнего сражения один из воинов куманов, вежи рода которого находятся далеко на востоке. Жил в их краях черный кам, который был страшен людям не только при жизни, но и после смерти. Он много приносил вреда людям, но и помогал по случаю. Наконец, под старость он и сам занемог и через некоторое время умер. Его боялись при жизни, а после смерти стали бояться еще пуще, чем живого. Выдолбили ему из дерева колоду и положили туда, но вести хоронить его никто не соглашался, потому, что он мог дорогой восстать и извести провожающих его в последний путь. Не хотели его хоронить даже сыновья. Так он и лежал в колоде пока, наконец, один подобный ему такой же кам, нашелся и за назначенную плату решил избавить людей от него и повез хоронить. Их род не желал, чтобы могила кама находилась поблизости и душа его причиняла людям неприятности, поэтому возница выехал с покойным под вечер, дабы следующим днем упокоить черного кама как полагается по ритуалу.