Она перешла дорогу и пошла по тротуару к закусочной. К своему удивлению, она обнаружила, что ее никто не толкает, как обычно бывало на переполненных людьми улицах. Толпа, казалось, обтекала ее, а когда она стала повнимательнее приглядываться к прохожим, то поняла, что на нее никто не смотрит. Почти все старались делать вид, будто ее не замечают, и отводили глаза. «Вероятно, они опасаются, что я попрошу у них доллар», — развеселилась она. Но веселое настроение покинуло ее, когда в косых взглядах большинства людей она увидела неодобрение или презрение. Джулия остановилась у одной из витрин и еще раз посмотрела на свое отражение.
— Ты выглядишь безупречно, — сказала Паола, и Джулия не могла с ней не согласиться. Сквозь дыры на коленях старых джинсов проглядывали надетые под них серые колготки. Растоптанные ботинки тоже были в дырах, и Джек, театральный художник, немало потрудился над тем, чтобы они выглядели грязными. Такими же, как и старая фланелевая рубашка с обтрепанными рукавами и воротником. Джулия выпустила ее поверх брюк, подвязанных веревкой. Под рубашку она надела линялую, заношенную майку, чей первоначальный цвет после основательной обработки Джека не смог бы установить никто. Старая армейская куртка тоже знавала лучшие времена, а из бокового кармана выглядывала бутылка дешевого виски, которую Джулия предусмотрительно наполнила яблочным соком. Прической Паола занялась сама.
Джулия провела рукой по светлым волосам. Обычно они пушистыми волнами спадали ей на спину. Паола смешала сахарный сироп с золой и с помощью этого адского состава превратила роскошную гриву в нечто, вызывающее ужас. Слипшиеся пряди торчали во все стороны, блеск куда-то исчез, волосы казались тусклыми и блеклыми.
— Если ты собираешься ограбить этот магазин, лучше сразу про это забудь, леди!
Джулия вздрогнула, услышав у себя над ухом строгий голос, и подняла глаза. Заговоривший с ней полицейский смотрел на нее с неприязнью и многозначительно похлопывал резиновой дубинкой, которую он держал в правой руке, по ладони левой. Обращение «леди» было явным сарказмом, поскольку вся его поза свидетельствовала о том, что за даму он Джулию не считает.
Джулия взглянула на предметы, выставленные в витрине. Это были меха.
— Ограбить? — Она покачала головой. — Я не ношу мехов. Мне слишком жаль животных, которых...
— Так ты еще и с гонором? — Тон полицейского стал еще грубее. — Проваливай, да побыстрее, а то я тебе помогу. А если снова увижу тебя здесь — заберу! — Он пристально посмотрел на нее. — Тогда тебя, по крайней мере, продезинфицируют, хоть от вшей избавят. — Он сделал шаг по направлению к Джулии, которая предпочла поскорее ретироваться.