— Доброй ночи, кухарка, доброй ночи, кухня, — сказала она.
— Спи сладко, деточка, — с улыбкой ответила кухарка.
— Доброй ночи, столовая, доброй ночи, стулья, — сказала Оливия.
— Столовая желает тебе очень-преочень доброй ночи, — ее отец был чрезвычайно серьезен.
— Доброй ночи, гостиная, доброй ночи, диван.
— Гостиная с диваном желают тебе приятных снов, — сказал Пауэрскорт.
— Доброй ночи, лестница, — сказала Оливия, все еще прижимаясь к отцовскому плечу.
— Лестница тоже желает тебе спать спокойно, — сказал Пауэрскорт.
Он уже укладывал ее в постель. Она почти заснула.
— Доброй ночи, папа, — прошептала она. Под одеялами ее было почти не видно.
— Доброй ночи, Оливия. — Пауэрскорт наклонился и поцеловал ее в щеку. — Доброй ночи.
Он тихо подождал у кровати, пока дочь заснет. Потом посидел еще десять минут, любуясь ее невинным личиком, молясь о ее счастливом будущем.
Томас попросил, чтобы ему почитали. Он это очень любил. Пауэрскорт взял со стола книжку и начал читать:
— «Сэр Ричард Гренвилл вахту несу берегов Азор.
Вдруг шлюпка примчалась — его моряки ходили на ней в дозор.
Там, в море, испанские корабли! Их пятьдесят три!»
[46]— Что такое дозор, папа? — раздался сонный голос.
— Это разведка, Томас, — прошептал в ответ Пауэрскорт. —
Принять нам бой или не принимать?
Скажите нам, добрый сэр Ричард!
Никто не хочет зря умирать…
И сэр Ричард сказал: нам нельзя отступать,
Ведь мы англичане, а значит, мы
Не боимся ни дона, ни черта!
Томас снова пошевелился. Он уже почти спал.
— Доны — это испанцы, папа?
— Да, — шепнул Пауэрскорт.
«И звезды зажглись, и стали бледнеть с приходом нового дня,
Но не прекращался бой одного с пятьюдесятью тремя.
Кто шел на дно, а кто отступал, забрав своих мертвецов…
Нас убивали, но мы стократ платили той же монетой.
Скажи, бог войны, была ли в веках битва, подобная этой?»
Томас не дождался конца сражения. Он заснул. И опять Пауэрскорт просидел десять минут около своего спящего ребенка. Он молился за Томаса. И за его мать. А потом на цыпочках вышел из комнаты.
— Люси, — сказал Пауэрскорт чуть позже, вольготно растянувшись на диване. — Не знаю, что я буду без тебя делать.
— Чепуха, Фрэнсис, — откликнулась она с легкой улыбкой. — Ты без меня запросто обойдешься. Ведь тебе уже приходилось вести такую жизнь. К тому же с тобой едет Джонни.
— Когда я служил в Индии, Люси, мы с тобой еще не были знакомы. — Вдруг Пауэрскорт вспомнил, что ее первый муж тоже уехал на войну. И не вернулся. Он почувствовал, что и Люси сейчас думает о том же самом.
— Обещай мне одну вещь, милый. — Леди Люси опустилась рядом с диваном на колени и обвила руками шею мужа. Пауэрскорту показалось, что в глазах у нее блеснули слезы. Он крепко обнял ее.