— Езжай-ка ты, отдохни, — велел ей Артем. — А то смотреть страшно.
Она даже спорить не стала. Пошла и купила тур. Первый, какой попался. Раньше, до того как все случилось, она бы так никогда не поступила. Выбирала бы с пристрастием, мучила бы турагентов до смерти. А тут махнула рукой: давайте! Ей и дали. Девчонки, правда, знакомые, вряд ли схалтурили. Впрочем, уже не важно. Она уже в самолете. Раньше…
Черт, опять! Яна почувствовала легкое раздражение. Просто наваждение какое-то. Стала делить свою жизнь на время «до исчезновения мужа» и время «после того, как он вернулся». Как бы до рождения и после. Она не сразу за собой это заметила, а заметив, расстроилась — это что, уже нервные отклонения накатили?
— Да ладно тебе, — посмеялся над ней Артем, — просто невроз, ничего более. Причем совершенно объяснимый. Бывает, человек за свою жизнь рождается по несколько раз. Привыкнешь. А пока бери отпуск и отдыхай.
Тогда, полтора месяца назад, мужу потребовалось еще шесть дней, чтобы дописать свою проклятую книгу. Он вернулся так тихо, так незаметно, что Яна лишь на следующий день осознала: он — в доме. Они опять оказались на одной территории. И так же, как прежде, каждый продолжал жить своей жизнью. Все вернулось в свое русло. И в то же время все стало по-другому.
— По-другому? — переспросила Маринка, когда Яна рассказала ей обо всем. — Все ж устроилось.
Яна молчала. Не находила слов, которыми можно было описать все, что она переживала.
— Душа не принимает? — догадалась сестра. — Воротит?
Яна молча кивнула. И еще раз. Воротит — самое подходящее слово.
— И что будешь делать? — поинтересовалась сестра.
— Не знаю, — пробормотала Яна. — Ума не приложу. Может, привыкну…
— Ну да! — фыркнула Маринка. — Привыкнешь! Конечно, привыкнешь. Человек, знаешь ли, тварь приспосабливающаяся. А надо ли тебе это — привыкать?
Яна молчала.
— Не хочешь прикрыть лавочку? — спросила сестра. — Вы с Вересовым — разного поля ягоды. Ты его не понимаешь, он тебя не любит…
— Он любит, — встрепенулась Яна, потом качнула головой: — Любил…
— Да брось ты, — вздохнула сестра, — небось заморочила ему чем-то голову тогда. Ему ж всего двадцать было. А потом он, как честный человек, решил жениться. Небось сказала, что залетела…
Яна внезапно почувствовала, как накатывает привычная злость на Маринку. Хотя она права. Вот только в глаза-то зачем об этом?
— Впрочем, — продолжала сестра, — ничего смертельного не произошло.
— Ты о чем?
— Анютка получилась очень даже, — сестра усмехнулась. — К тому же изрядная авантюристка.
И рассказала о том, как они ездили искать спортсменку.