– Подумаю.
– Долго думать собираетесь?
– До завтра.
Бормоча себе под нос «ну и черт с вами, мое дело сторона», Магазинер ощупал складную койку, не решаясь, как видно, без этой процедуры доверить ей свой вес. Но после нее все-таки решился, доверил. Койка прогнулась, заскрипела, но выдержала.
– Устали, Моше Хаимович? – с деланым участием спросил я.
– Вам-то какое дело? – окрысился он, однако сейчас же сбавил тон: – Ну, не без этого… Прорва материала, а толку нет. А главное, Сорокин привык думать на ходу, как перипатетик…
Он запыхтел, а я представил себе потешную картину: длинный и сутулый, как старый гнутый гвоздь, Сорокин вышагивает по лагерю, спотыкаясь об оттяжки палаток, сует повсюду нос и вовсю изображает мыслительную деятельность, временами переходящую в монолог, а за ним неотступно следуют гвоздь покороче – Штейниц и клизма патрубком вверх – Магазинер. Он ждет от них дельных соображений, а все кончится тем, что наберет эта братия прорву данных, подвергнет их головоломной математике и опять получит пшик. За то время, что я ждал Магазинера, мой Планше составил мне подборку разных методов математической обработки такого рода информации. Среди них попадались новые и очень остроумные, а в одном случае я даже восхитился бы автором метода, если бы он дал нам хотя бы намек на путь, коим есть смысл двигаться дальше. Но увы.
– А я кое-что накопал, как мне кажется.
Магазинер сразу оживился.
– Покажете?
– Сколько угодно.
– М-м… а можно ваш комп сюда? – попросил он. – Вставать не хочется, ноги болят.
Уважительная причина. Помню, как сам мучился тогда, в той жизни, как мешали мне жить язвы на ногах… Врагу не пожелаю. То есть, тьфу, о чем это я? Врагу-то как раз пожелаю. Но только врагу.
Увидев на экране Планше, Моше Хаимович прыснул и сказал, что лично он предпочитает джинна из бутылки: исполнителен, хоть и дубина. Ну, каждому свое.
Выведя на экран орбиты, я в немногих словах изложил то, что у меня накопилось.
– Это не может быть случайностью. Глядите. Чужие волокут – пока неважно как – свои снаряды из Главного пояса внутрь земной орбиты и бьют нас уже оттуда. Так бывает не всегда, но очень часто. Это не может быть случайностью, это тактика. Не удивлюсь, если окажется, что нас бьют не со стороны Солнца лишь тогда, когда хотят наказать за что-то в самом срочном порядке. В остальных случаях чужие делают все, чтобы мы не отследили снаряд с Земли.
– Я бы на их месте поступал точно так же, – проворчал Магазинер. – Но вывод?
По-моему, он уже догадался.
– Нет худа без добра, – сказал я. – Что не обнаруживается с земной поверхности, то можно обнаружить с высокой орбиты. Что мы и пытаемся делать. Нас побуждают развивать космические программы. Просто-таки вынуждают. А мы еще удивляемся тому, что чужие не трогают наши космические аппараты! Вот вам и первый мой вывод. Нас бьют не только за конкретные провинности. Нас также бьют за леность и инертность мышления, за присущее миллионам землян желание никогда не выползать на свет из норы…