Райна надо мной смеется. Принимая во внимание мою ненависть к папарацци, она находит комичным мое увлечение фотографией. Но я считаю себя самым настоящим антипапарацци. Ведь их жадные объективы ловят лишь то, что лежит на поверхности. Лишь бы физиономия их жертвы была в фокусе — и все о'кей. А моей целью стало запечатлеть то, что скрыто под поверхностью. Есть неповторимая история, что таится в каждом лице, в каждом пейзаже, в каждом мгновении нашей жизни. Каждый предмет в мире наделен собственной душой, и, когда мне удается найти общий язык с камерой и мы работаем в унисон, нам удается запечатлеть эту душу. У себя в комнате я аккуратно уложила камеру на кровать, чтобы одеться потеплее и противостоять зимнему холоду. В поездку я взяла с собой свою любимую камеру — Sony DSLR (цифровой одно— объективный зеркальный фотоаппарат — перев.), которую папа подарил мне как раз перед своей последней поездкой в «Глобо-Рич». С тех пор успели появиться новые, более совершенные модели, но эта, казалось, была сделана специально для меня. Я мигом скинула с себя вечернее платье и каблуки, натянула длинные шелковые нижние штаны, мои любимые джинсы, толстый свитер с высоким воротом и вязаную плотную шапочку. Никаких перчаток. Перчатки — это барьер, они разделяют меня с камерой, нарушая нашу связь.
Закутавшись как можно теплее, я отворила дверь и вышла на балкон. На улице подморозило, и корка льда сверкала на кованых перилах и фигурном литье. Я быстро окинула взглядом горизонт, отдавая себе отчет, что не увижу его по-настоящему, пока перед глазами не окажутся линзы окуляра. Я глубоко вздохнула, наслаждаясь моментом предвкушения чуда, и поднесла камеру к глазам. В ту же секунду я начала делать один снимок за другим. Отсюда весь город был как на ладони: маленькие кафе, рынки и библиотеки, притихшие до утра. И надо всем этим — захватывающая громада Нотр-Дама, казавшегося живым в свете прожекторов.
Я провела на балконе не один час, снимая все подряд: тончайшие нюансы архитектуры, улицы, прохожих. Я успела запечатлеть их всех и продолжала бродить взглядом по Латинскому Кварталу до самого рассвета, пока солнце не согрело город настолько, что я почувствовала, как застыли мои пальцы.
Превосходная ночь: и мне не пришлось ложиться спать.
Стоило мне вернуться в комнату, как меня обдало жаром, и я молча похвалила себя за предусмотрительность: перед тем как отправиться на балкон, я включила обогреватель на полную мощность.
Замерзшие пальцы не хотели слушаться, и лишь со второй попытки мне удалось набрать номер обслуживания комнат. Я заказала горячий шоколад, самый большой чайник горячего чая и круассаны и попросила оставить их под дверью, если я не смогу открыть. Потому что сама я собиралась провести ближайшее время в душе, пока моя кожа не станет розовой, как у лобстера, и горячая вода не прогонит из тела весь холод без остатка.