— Что же вы стоите так?
— Уже ничего нельзя сделать, юноша. Это строение почти полностью деревянное и начало гореть изнутри. Не знай всего этого, мы бы вызвали пожарников.
Несколько автотуристов, из тех что возвращались после воскресного отдыха за городом, притормаживает на обочине дороги. Сбегаются и люди с окраины города. Вначале дети, которые всегда прибегают первыми, затем женщины, любопытные, как обычно. И наконец, мужчины, более сдержанные, но и решительные. И так как ничего уже нельзя сделать, люди, знакомые и незнакомые, начинают переговариваться;
— Посмотрите на хозяев.
— Остались лишь с тем, что на них.
— Один зонтик.
— Зачем они держат зонтик раскрытым?
— Может, боятся солнечного удара?
— Не знают, что делать, вот и пришло им в голову открыть зонт.
— Старик свихнулся.
— Конечно, дорогая, любой бы на его месте…
У меня еще остается два часа до окончания увольнения, и я могу позволить себе присоединиться к толпе зевак.
— И куда они теперь пойдут?
— Кто знает… Не останутся на улице…
— Но, однако же, они так спокойны, словно это не их дом горит.
— Я говорю тебе, что они потеряли рассудок. Если сейчас спросить, как их зовут, то они не ответят.
И вдруг… вдруг тишину прорезает отчаянный крик старухи:
— Гицэ… Гицэ горит в доме!
Почтенный старик почему-то продолжает стоять как изваяние, а женщина трясется и плачет навзрыд:
— Гицэ… Гицэ сгорит заживо…
Мужчина осторожно кладет руку ей на голову, с которой слетела шляпа.
— Успокойся же! Ничего уже нельзя сделать!
— Ты что, с ума сошел? Он же сгорит заживо!
— Если он сам не покинул горящий дом, никто уже не сможет туда войти: дом обрушится с минуты на минуту.
Старушка, смирившись, прячет голову на груди у мужа и всхлипывает:
— Гицэ… Зола и пепел… Гицэ, мальчик…
Сколько людей, столько и мнений. В одном только все единодушны: ничего уже сделать нельзя. Но должны же подъехать пожарники. Пожарники — другое дело. У них защитные костюмы, водяные пушки. Пока суд да дело, стоим и смотрим.
— Может, вон тот солдат…
— Разве солдат учат проходить через огонь?
— Конечно, дорогая. Всему учат. Это же армия… Солдат может все. Разве вы не видели, как смело действовали солдаты во время наводнения? Видели хотя бы по телевидению?
— Гицэ… Глаза твои… Глаза твои красивые… Они лопнут от этого жара. Гицэ…
— Ну перестань, будь умницей… Ты разозлишь меня. Видишь, я уже сержусь.
— Гицэ, маленький…
Я опрокидываю на себя несколько ведер воды, которые стоят рядом: видимо, их принесли люди с окраины. Натягиваю пилотку на уши и на затылок, срываю у какой-то девушки легкий шарфик с шеи, смачиваю его водой и закрываю им лицо.