Меланья Соаре была примерно его возраста, а значит, на семь-восемь лет старше Кэрэушу. Она, безусловно, знала, чем заморочить голову мальчишке. Даскэлу оценил ее привлекательность: стройные ноги, тонкая талия, чуть полноватая грудь. Лицо девочки-подростка, вздернутый нос, удивленно вскинутые брови. Взгляд временами потухший, усталый, но спадающие на плечи пушистые волосы очень ее молодят.
— Я не знала, что вы придете, — извинилась она, прервав свой рассказ, приглаживая ладонью пышную прическу.
Поднялась, подошла к зеркалу, гибкая, ладная. Завязала волосы на затылке ленточкой. «Бедный Кэрэушу!» — посочувствовал Даскэлу молодому лейтенанту. Обвел взглядом комнату — чистота, порядок, комфорт.
— А где жил лейтенант? — поинтересовался Даскэлу.
— Вот здесь, — прошлась она, словно танцуя, до двери а соседнюю комнату и открыла ее. — Я отвела дочку к маме и приготовила комнату для него. Хотите посмотреть?
— Нет, спасибо.
Он подождал, пока Меланья снова сядет в кресло, пока разгладит не прикрывавшее колени платье, потом спросил, где она работает. Оказалось, уже четыре года, с тех пор как осталась одна с девочкой, она работает бухгалтером в гарнизонной столовой. При разводе суд оставил ребенка матери и обязал отца, инженера одного из крупных предприятий города, выплачивать на дочь алименты.
— Кэрэушу знал о ребенке?
— Теперь знает… А тогда, конечно, нет, ведь девочка была у мамы.
Меланья Соаре, по-прежнему пытаясь разжалобить Даскэлу, начала рассказывать о том, как они познакомились, как Георге Кэрэушу оказался у нее на квартире. Одно время Кэрэушу почти постоянно опаздывал в столовую и часто обедал вместе с персоналом, и с нею, конечно. «Это было, когда Кэрэушу как раз бился над тем, как выправить дела в своем взводе», — отметил про себя Даскэлу. Тогда лейтенант еще не получил квартиру. А искать, где можно снять комнату, ему было некогда. Ночевал он чаще всего у своего приятеля, который оказался более везучим и нашел комнату сразу же по прибытии в гарнизон. Однажды поздней осенью, когда уже начались дожди, Кэрэушу, выйдя из столовой, остановился в нерешительности: куда направиться?
— Я знаю, где сдается комната… — подошла к нему Меланья. — Может, посмотрите?
— О, я был бы вам очень признателен! — пробормотал Кэрэушу, смущенный и довольный.
Только после того как Кэрэушу устроился у нее, Меланья сказала ему, что эта комната — ее.
— Почему же не сказали сразу? — удивился Даскэлу.
— Хотела сделать ему сюрприз, — призналась Меланья. — И поверьте, ему это было приятно.
«Можно поверить!» — подумал Даскэлу. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы выслушать ее с прежним вниманием. Меланья перешла к таким подробностям, о которых женщина, дорожащая своим чувством, — а она старалась убедить Даскэлу, что ее связывает с Кэрэушу лишь чувство бескорыстной любви, — никому не поведает. Любовь знает скрытые глубины. К тому же любовь Меланьи, как это понял в конце концов Даскэлу, оказалась неразделенной.