Примерно в то же самое время, когда Крджа подошёл к цыгану и повёл разговор издалека, черноногие переживали что-то похожее на землетрясение.
Склон горы со всеми поворотами дороги вращался вокруг них. Ожившая дорога вставала на дыбы, старые сосны помахивали поседевшими кронами. Казалось, они танцуют румбу. Ужасающий скрип, натужное и хриплое фырканье, лязг и гудки — всё создавало полную иллюзию конца света, во всяком случае, для черноногих, подпрыгивающих в кузове старого зелёного грузовика, — им казалось, что земля скоро прекратит своё существование.
Свесившись за борт ободранного кузова, Нешо, жёлтый как лимон, возвращал всё съеденное с Нового года до сегодняшнего дня. Мича и Пирго придерживали его за пояс. Всегда стойкий и молчаливый Дойчин корчился в глубине кузова, видно было, что и ему не легче. Казалось, он глотает живых лягушек, широко открывая при этот рот, как голодный птенец. Рако лежит ни жив ни мёртв на коленях у Циго, а сам Циго прижимается к бочке с бензином, икает и рыгает — ни дать ни взять великомученик. Кузов напоминает утлый баркас во время шторма, а мальчишки — закоренелых грешников, которых настигла божья кара.
Только Боце всё нипочём! Сидит у кабины и через окошечко перекликается с водителем.
— Эй, живы они там? — спрашивает весельчак шофёр.
Боца оглядывает страдальцев в кузове и отвечает:
— Живы-то живы, только четверо собираются богу душу отдать!
— Серьёзно? Может, остановить?
— Не надо! Дуй прямо на тот свет! — хохочет Боца.
— Сейчас, только прибавлю скорость, — подыгрывает ему шофёр.
— Берегись, чтоб небесные регулировщики не оштрафовали тебя за превышение скорости!
— Ещё чего! — кричит водитель. — Из этой клячи больше восемнадцати в час не выжмешь.
— Может, её травкой покормить, резвей будет?
Шофёр засмеялся, нажал на газ, дал первую скорость и крикнул Боце:
— Готовьтесь к высадке! Ещё немного, и мы на месте.
— Подожди, пожалуйста, пока эта братия воскреснет из мёртвых.
Грузовик грохочет ещё несколько сот метров и останавливается на ровной дороге, чуть подальше того места, где несколько часов назад Крджа мечтал о жизни на море.
Измученные черноногие вываливаются из кузова. Они покачиваются, словно пьяные, и только у Боцы хватает сил пробормотать нечто похожее на благодарность:
— Товарищ водитель, спасибо за приятную прогулку! Пусть совесть тебя не мучает — никто не скончался.
— Спасибо и вам за приятное общество, — смеётся шофёр. — Милости просим и в другой раз!
— С удовольствием. Только достань плюшевое сиденье для Неши! — соглашается Боца, глядя на белые, как мел, щёки товарища.