Один взял другого под руку, и они побрели в золотистых лучах заката по красивой мощеной улице, ведущей в городок, и наконец добрались до жилища Лептина — небольшого дома из серого камня с внутренним двориком, с трех сторон окруженным портиком с колоннами. В центре виднелся колодец, украшенный восточными мотивами.
— Ты хорошо устроился, — промолвил Филист.
— Не жалуюсь.
— В общем, твой брат не так уж плохо с тобой обошелся.
— Да, — ответил Лептин довольно сухо. — А ты? Как ты поживал?
— Мне оставили возможность передвижений. В определенном смысле я даже выполнял правительственное поручение. Одним словом, находился, скажем так, в условиях частично ограниченной свободы. Ты не заметил, куда подевался Аксал?
— Нет, не обратил внимания.
Филист обернулся.
— Он же стоял у меня за спиной… Знаешь, твой брат поручил мне вербовать кельтов на рынке в Анконе. Точнее, об этом сообщил мне Аксал, а лично от него я не получал вестей — ни единого слова. А ты?
— Я тоже.
— Аксал велел мне погрузить на корабль все свои вещи, я больше не вернусь в Адрию. Может, они решили переселить меня сюда. Мне тут нравится. Климат, вижу, хороший, и комаров нет. Можем время от времени играть в бабки, вместе ходить на рыбалку. Знаешь, теперь, когда я привык находиться далеко от политики, должен сказать, что не очень-то по ней скучаю. Это был сумасшедший мир… А ты?
— Я? — спросил Лептин. — Ну… — И умолк.
— Ясно, — произнес Филист, — ты боевой конь. Вероятно, чувствуешь себя как «Буварида» в доке.
— Что-то вроде того, — подтвердил Лептин. — Будь моим гостем, — пригласил он, чтобы сменить тему разговора. — На ужин у меня рыба. Годится?
— Годится ли? Да я и на сухую хлебную корку согласен, лишь бы побыть в обществе старого друга.
Они ужинали вместе, во внутреннем дворике, лежа на обеденных диванах; на столе стояло множество блюд, несколько рабов прислуживали им. Они бодрствовали допоздна, пили вино и вспоминали прежние времена. Филист заметил, что Лептин ничего не знает о событиях в Сиракузах и в метрополии за последние годы. Видимо, его держали в некоторой изоляции.
— Твой брат совсем не писал тебе? — поинтересовался он в какой-то момент.
Лептин покачал головой.
— Устных сообщений не передавал?
— Нет.
— Понятно. А ты как считаешь: меня оставят здесь?
— Понятия не имею. Будем надеяться. Я был бы рад этому.
Они встали из-за стола глубокой ночью; Филист остался любоваться полной луной, освещавшей гавань и несколько кораблей вдали. Великолепное зрелище. Даже сюда дотянулась Греция. Воздвигли храм, построили площадь, порт, на окрестной территории распространялись язык, обычаи, религия эллинов.