Мешковича все же опередили. Сверкнула алебарда, и стон ксендза Халевского потонул в разгневанном крике мужиков.
А в монастыре все нарастал грохот. Казаки, разыскав лестницы, добрались до высоких окон и вырывали тяжелые свинцовые рамы.
— Пули лить будем. Чистый свинец! Ну, навались!
Мужики тоже полезли к окнам. Небаба осмотрел первую раму, ударил топориком по мягкому металлу, остался доволен.
— Несите в кузню к Шанене, — приказал казакам, — Там все прилады найдете.
Но самого Шаненю Небаба не отпустил. И тот понял, что предстоит разговор с атаманом.
В кузню казаков повел Алексашка. Нести раму неудобно. Сабля непривычно бьет по ноге, мешает шагать. Алексашка вспотел. Оглянулся, а следом казаки тащат вторую раму.
Во дворе Ховра бросилась к Алексашке со слезами.
— Где Иван?
— Цел твой Иван! — с достоинством ответил Алексашка. — С атаманом в кляшторе стоят.
Казак, что помогал Алексашке тащить раму, увидел пробегавшую Устю, остановился:
— Ото дивка! Мо, твоя?
У Алексашки радостно забилось сердце. Откинув шапку на затылок, гордо ответил:
— Моя!
Устя бросила быстрый взгляд на Алексашку и скрылась в хате.
А казак, проводив взглядом Устю, осмотрел кузню, ударил несколько раз молотом о наковальню, как будто хотел убедиться, крепка ли она, и начал прилаживать на нее угол рамы. Повыше локтя Алексашка увидел синевато-красный рубец.
— Недолго было и совсем отсечь, — Алексашка неодобрительно посмотрел на руку.
— И такое у казаков бывало. Пока меня господь бог бережет. А как дальше будет — не знаю. Меня Юрком кличуть… А тэбе як?
— Алексашкой.
Юрко взял зубило, проворно перебил раму и, отрубив кусок свинца, начал старательно плескать его молотом.
— Пулелейки нет ли у тебя? — спросил Юрко. — Плавкий ли? Попроворнее раздуй горн.
Пулелейки в кузне, конечно, не оказалось. Юрко куда-то сбегал и принес крошечный ковшик с острым носиком и деревянной ручкой. Алексашка догадался, что это и есть пулелейка. В нее набросали свинца. Пошла работа! Вот уже высыпали в песок первый десяток пуль. Завязав их в тряпицу, пошли искать Небабу.
Иезуитский коллегиум на Васильевской горке. Позади, от дворов, высокий берег Пины. Впереди коллегиума — костел, монастырь и ратуша. В коллегиуме Шаненя никогда не был. Делать ему там нечего. На здание поглядывал косо — коллегиум считал рассадником еретиков и нечисти, от которой и шли все беды работному люду. Сейчас с любопытством переступил порог. От дверей на второй этаж широкая лестница. Вдоль длинного коридора квадратные колонны под стрельчатым сводом. А с правой стороны — кельи. Там на деревянных койках сенники, застеленные шерстяными подстилками.