Мужичок судорожно сглотнул. Огляделся. Люди слушали молча, хоть и по второму разу.
— Глаза поднимаю, — выдержав драматическую паузу, продолжил Семеныч, — а там птица. Летит. Задом наперед летит.
— Ты сколько выпил-то перед этим, друг? — мрачно полюбопытствовал Алексей Иванович.
Белобрысый Мишка самодовольно ухмыльнулся. Видимо вопроса ждал и ответ на него знал.
— Ни граммулечки, вот те крест, — перекрестился мужичок на бревне. — В завязке я. Нельзя мне, врач запретил. Зуб дам.
— Ты дальше, дальше говори, Семеныч, — подбодрил Мишка, глядя на Алексея Ивановича.
— Летит, — повторил мужичок. — Задом наперед. Я как увидел, тут у меня все похолодело. С платформы прыгнул и бежать. Бегу, дороги не разбираю. А там свет. Как стена стоит. И как ударит меня! Тут я совсем… Ну, как же это, чтобы светом било? В голове помешалось. Бегу и с разгону в столб. Бах. И без сознания брякнулся. Пришел в себя, голова гудит. Смотрю, кругом все странно. Под столбом череп лежит человеческий. Тут меня совсем пробрало. А сзади свет стеной, и за ним платформа.
— Что ж ты назад не вернулся?
Семеныч поглядел на Алексея Ивановича. В глазах мелькнул страх, готовый обернуться безумием.
— Страшно там, — жутким голосом проговорил он. — Птицы задом наперед летают.
Воцарилась тишина. Люди молчали. Молчал Борис, Алексей Иванович и даже белобрысый Мишка. Только птицы щебетали да потрескивали в траве кузнечики.
— Я и пошел, куда ноги шли, — снова забормотал Семеныч. — Кругом все мертвое. Люди, машины, дома. Думал, совсем один остался. Потом вот его нашел.
Мужичок указал на Мишку.
— Хорошо, — спокойно кивнул Алексей Иванович. — Идите, вас накормят. Потом еще поговорим. Помогите ему.
Алексей Иванович вроде бы не обращался ни к кому конкретно, но толпа начала рассасываться. Поредела. Семеныча повели к блекло-синему кубу гипермаркета.
Алексей Иванович сердито посмотрел на Мишку.
— Миша, — проговорил он, не обращая внимания на не успевших уйти людей, — ты зачем народ переполошил?
— Ты чего, Иваныч, не вкурил? — вопросом ответил белобрысый. Безо всякого почтения к усатому. Поглядывая на оставшихся зрителей.
Мне показалось, что и говорит он теперь не для Алексея Ивановича, а для остальных.
— Это же рядом со Сколково.
— Что рядом со Сколково?
— Станция «Солнечная». И стена света, где птицы задом наперед. Не понял еще?
Мишка состроил рожу, будто хотел добавить: «ну и тупой же ты, Иваныч». Но вслух этого не сказал, ограничившись мимикой.
— Там Сколково. Ученые там. Заварили кашу, нас всех и вырубило. Вкурил? Теперь у нас тут сам знаешь что, а у них там все по-другому. И они должны знать, что стряслось, и что с этим дальше делать.