- Да, - ответила Алексис, - здесь она впервые становится достаточно глубокой.
Он застонал.
- Глубокой, быстрой и, конечно, с ледышками. Алексис полегчало. Она одарила Майкла сладчайшей улыбкой.
- Что ты, ледышки разбиваются в водопаде, - успокоила она.
- А ты здесь купаешься? - подозрительно спросил Майкл.
- Каждый раз, когда прихожу на это место. - Это была не совсем ложь. Просто Алексис не уточнила, что обычно приходит в конце лета.
Он снова застонал.
- Ладно, ладно. Я вижу, что намечается проверка моей мужественности.
Она сжалилась:
- Не стоит плавать сразу после еды. Отложи на часок.
Он прищурился.
- Но ты тоже будешь купаться?
Она покачала головой, смеясь глазами.
- Рука, - пояснила она. - Ее нельзя переохлаждать.
Последовала многозначительная пауза. Потом Майкл сказал:
- Я не дам ей замерзнуть.
- Но…
Он запрокинул голову и прикрыл глаза.
- Рука об руку в водопаде, - мечтательно произнес он. - Воплощенная мечта.
Потянувшись, он ласково коснулся ее запястья. Алексис снова ощутила странное возбуждение. Прекрасно сознавая, что имеет дело со специалистом, что все это чистая игра, она не могла унять дрожь.
- Мечта, - согласилась она и твердо добавила: - «Но не моя.
До последнего момента это было правдой.
- Можно не быть романтиком, но зачем при этом дурачить ни в чем не повинного человека? - сердечно поинтересовался он, не открывая глаз. - Ты хочешь, чтобы меня одного унес этот ледяной поток - и все для твоего развлечения.
Алексис хихикнула.
- Газеты ничего не узнают.
Следуя его примеру, она подставила лицо солнцу. Оно было жарким, как в разгар лета в Лондоне. Алексис вздохнула, отогнала все мысли и закрыла глаза.
- Тебе бы самому понравилось, - лениво пробормотала она. - Честно.
Успев услышать смех, она погрузилась в блаженный сон.
Во сне она увидела себя на концертной сцене. Сцена была огромной. Ослепленная прожекторами, она не различала лиц своих слушателей. За спиной, у рояля, сидел Патрик. Ей отчаянно хотелось убежать со сцены, но выхода не было. Ее сковал страх.
Она повернулась к Патрику, моляще протягивая руки. Но он смотрел сквозь нее, как сквозь стекло. Кто-то вложил ей в руки флейту.
Из жутковатой темени зала к ней двинулся силуэт, подхватил и понес куда-то вверх - от цветов, от блестящего рояля, на котором с каменным лицом продолжал играть Патрик.
И вдруг она снова на сцене, но теперь публика была видна - множество лиц, знакомых, доброжелательных. Она подняла флейту. Спаситель стоял сзади как скала, положив руки на ее плечи. Она начала играть. Пришло чудесное ощущение собственной силы. Аккомпанемент Патрика становился все громче, все злее. А потом смолк.