— Понял, — почти по-военному ответил Андрей и с несвойственным для него выражением благодарности посмотрел на доктора. — Спаси вас Бог, сударь.
— Благодарить после будете, — нахмурился тот, — ежели мы вашего отца на ноги поставим.
— А это возможно? — с надеждой спросил Андрей.
Но доктор лишь покачал головой.
Ровно в пять пополудни в спальне Бориса Андреевича, куда перенес его Андрей после осмотра доктора Сторля, собрались, кроме доктора, еще четверо столичных светил врачебной науки, при орденах, лентах и прочих отличиях статских генералов. Более двух часов они разглядывали язык Бориса Андреевича, щупали пульс, трогали его шею и затылок и проводили, прости господи, аускультацию сердца и легких, а потом еще с час задумчиво бормотали на латыни заумные речения, то и дело поглядывая в сторону больного. Андрей волновался, как мальчишка, вслушивался в непонятные ему фразы, следил за выражениями лиц докторов и старался поймать их взгляды. Но сделать какие-либо выводы относительно положения отца было невозможно, светила явно темнили, скованные его присутствием, и в ответ на его вопросы только разводили руками. Однако скоро они забыли о нем, благо Андрей пересел в дальний угол и более ничем не обозначал своего присутствия. Положение отца постепенно стало проясняться, что, впрочем, принесло Андрею вовсе не успокоение, но боль и тревогу.
— А я говорю, что надо продолжать пускать больному кровь, ставя пиявиц к его вискам и почечуйным жилам, именно почечуйным, ибо он подвергся геморрагическому удару, — безапелляционно заявлял один из светил. — Это более действенно, нежели пускать кровь из ручных или ножных жил.
— Вряд ли, профессор, это ему поможет, — хмурился другой. — Положение больного таково, что надо в любую минуту ожидать ухудшения его самочувствия и, возможно, судорог и колик.
— Зря вы сомневаетесь. Я вот вам сейчас расскажу один случай…
— Мы должны до последнего бороться за жизнь больных, даже если они безнадежны.
— Верно, профессор. Вы абсолютно правы.
— Да кто ж спорит? Бороться за жизнь больных, даже если это не принесет никаких положительных результатов — наш долг.
— Господа, мне кажется, мы забыли о промывательных. Это просто необходимо.
— Сомневаюсь я в необходимости промывательных и последующего вслед за этим выпоражнивания, мой дорогой профессор. Больной и так на грани жизни и смерти, а тут еще этакие добавочные потрясения. Господину Нелидову нужны полный покой и неотлучная сиделка, дабы наблюдение за ним было неукоснительно постоянным. Опасность для жизни, конечно, существует, но при надлежащем уходе и впускании через известное отверстие в теле лекарств и пищи посредством клистирной дудочки надежда на выздоровление вполне реальна и осуществима.