папиных концертах.
К тому времени, когда мне исполнилось четыре, думаю, мои родители осознали, что они действительно делают – растят ребенка, – даже если у них не было кучи денег и «нормальной» работы. У нас был милый дом с дешевой арендной платой. У меня была одежда (даже если я донашивала одежду за своими кузенами), и я росла здоровой и счастливой. «Ты была вроде эксперимента», - сказал папа. – «И на удивление удачным. Мы думали, что раз с нами это произошло по счастливой случайности, мы должны попробовать еще раз, для закрепления».
Они пытались на протяжении четырех лет. Мамы дважды беременела, но оба раза у нее были выкидыши. Они были огорчены этим, но у них не было денег, чтобы провести все эти тесты на способность к зачатию и тому подобное, что делают люди в таких ситуациях. К тому времени, когда мне исполнилось девять, они решили, что, может быть, это к лучшему. Я становилась независимой. И они перестали стараться.
Дабы убедить самих себя, насколько лучше не быть привязанным к младенцу, родители купили нам путевки в Нью-Йорк на неделю. Это предполагалось как музыкальное путешествие. Мы должны были посетить знаменитый панк-клуб CBGB и Карнеги-холл. Но когда Мама к своему удивлению обнаружила, что беременна, и к еще больше удивлению – что беременность продлилась больше первого триместра, поездку нам пришлось отменить. Она все время была уставшей, так плохо себя чувствовала и была такой сварливой, что отец шутил, что она бы все равно распугала всех ньюйоркцев. К тому же дети это дорогое удовольствие, и нам нужно было экономить.
Я не возражала. Я была рада мысли о малыше. И понимала, что Карнеги-холл никуда не денется. Я все равно когда-нибудь туда попаду.
Сейчас я начинаю немного сходить с ума. Ба и дедушка ушли некоторое время назад, но я осталась здесь, в отделении интенсивной терапии. Я сижу на одном из стульев, размышляя об их болтовне, которая была вполне милой и нормальной, и абсолютно нераздражающей. До тех пор, пока они не ушли. Когда Ба и дедушка выходили из ОИТ, со мной, следующей за ними по пятам, дед повернулся к Ба и спросил:
- Как думаешь, она решает?
- Что решает?
Дед выглядел неуверенно. Он переступал с ноги на ногу.
- Ну, ты знаешь? Решает, - прошептал он.
- О чем ты говоришь? – Бабуля прозвучала одновременно раздраженной и терпеливой.
- Я не знаю, о чем говорю. Ты тут единственная, кто верит в ангелов.
- И каким образом это относится к Мие? – спросила Ба.
- Если они умерли, но все еще здесь, как ты веришь, что, если они хотят, чтобы она присоединилась к ним? Что если она хочет присоединиться к ним?