Стелла покачнулась, словно ей стало дурно, и чуть не упала. Памела едва успела подхватить ее.
- Господи, Родди! - ахнула Памела. - Что делать? Она же сойдет с ума!
- Я отвезу ее домой, - решил я.
Стелла уже лежала на кушетке - бледная, измученная, она была не в силах даже плакать.
- Нет, Родди, в таком состоянии ехать ей нельзя Надо напоить ее чем-нибудь горячим, - убеждала меня Памела. - Приготовь гоголь-моголь или что-нибудь в этом роде. Я дам ей аспирин.
Обрадовавшись, что есть повод отлучиться, я спустился в кухню Огонь в плите уже не горел, поэтому я поставил кастрюльку с молоком на спиртовку. У меня тряслись руки, и, когда, отыскав яйца, я разбил одно, оно пролилось мимо стакана и растеклось по полу липкой лужицей. Кое-как я поставил все, что было нужно, на железный поднос. Дом представлялся мне адом, и, казалось, сам дьявол, резвясь, перебирает мои нервы, как струны.
Ну чем можно помочь девушке, которая, несмотря на запрет, пробралась в пустой дом, где обитают привидения, и, столкнувшись с призраком, испугалась до потери рассудка? Дать ей аспирина? Я услышал свой собственный идиотский смех.
- Уверена, что у мисс Фицджералд найдется аспирин, - прозвучали вдруг у меня в ушах слова Стеллы. Я вспомнил, как она это говорила: мы стояли тогда на базарной площади среди цветов, и голос у нее был живой, веселый. А с какой трогательной серьезностью она советовалась со мной в кафе, что ей делать! И послушалась моего совета, ведь это я сказал, что она должна прийти к нам. Я застонал и схватился за голову. Рана на лбу горела. Я снова увидел Стеллу, как она висела над бездной, вцепившись в качающуюся на ветру ветку.
Я приготовил горячее питье, и вдруг настроение у меня резко изменилось. Ведь Стелла не погибла - она здесь, у меня в доме, там, где ей и надлежит быть. Дороже ее у меня никого нет, я люблю ее, и все еще будет хорошо!
Когда я доставил дребезжащий поднос наверх, Памела только взглянула на него и возмутилась:
- А где сахар? Где ложки? - и побежала в кухню.
Стелла лежала, укрытая одеялом, откинувшись на подушки. Она устала изводить сама себя. Я остановился у камина и, когда она взглянула в мою сторону, понял, что она меня боится.
Мне стало стыдно, что я был с ней так резок, и я спросил, как можно ласковей:
- Ну как, вам получше?
- Да, спасибо, - тихо ответила она и добавила - Вы меня презираете, да, Родди? Я сама себя презираю.
- Напротив! - воскликнул я - Я считаю, что вы вели себя геройски. Только мне не хочется, чтобы вы и дальше геройствовали, мне хочется, чтобы вы были в безопасности.