- А по-моему, вы великолепно во всем этом разобрались, - сказал я.
Макс продолжал упорно размышлять:
- Но скажите, пожалуйста, - обратился он к Ингрему, - почему же при других видениях чувство холода не возникает? Например, когда Мери была со Стеллой в детской?
- Боюсь, что свидетельства Стеллы лучше исключить, на ее подсознание слишком сильно воздействовала атмосфера комнаты.
- Лихо вы все исключаете! - пошутил я.
- Да пусть себе, - усмехнулся Макс. - Лишь бы ему удалось исключить и самих призраков!
Ингрем молчал. Уж не обиделся ли он? Но нет. Он вдруг озабоченно взглянул на Памелу и мягко проговорил:
- Надеюсь, вы понимаете, что этого я обещать не могу?
- Ну конечно! - горячо отозвалась сестра. - Но вы помогаете нам понять, что происходит, на это мы и рассчитывали. Остальное уж наше дело.
- Вернемся, однако, к моему вопросу: почему не ощущалось никакого холода, когда Мери вывела их на коробку Кармел?
- Подумайте сами! - вскинулся Ингрем. - Ведь в тот раз она не принимала видимых очертаний. Ее же не было видно! Это как раз подтверждает мою теорию! Пока Мери остается невидимой, ощущений холода и страха не возникает, но при попытке материализоваться она начинает внушать страх и кажется зловещей.
- Здорово! - Я был восхищен. Ингрем нашел замечательное объяснение, все сходилось, все становилось на свое место.
Мы заговорили в один голос.
- Вот вам и ученый-скептик, - восторгался довольный Макс. - До чего же хитроумно нашел на все ответ!
- Не слишком ли хитроумно? - тихо усомнилась Памела.
- Выходит, призраков не два, а один, - размышлял я. - Во всех случаях мы имеем дело с Мери. Значит, Кармел тоже исключаем? Да? Что-то у меня ум за разум заходит!
Ингрем расхохотался:
- «Ведь даже дух возвышенный порой снедаем недовольством и хандрой»24. Послушайте, я и сам для себя только сейчас сумел объяснить происхождение вашего неестественного холода. И пока как следует это не переварил. Если вы не возражаете, я хотел бы еще поломать голову.
Меня это обрадовало. Нам не мешало передохнуть.
- Давайте сейчас закончим, а вечером соберемся снова. Пойдемте пройдемся, солнце еще продержится часок-другой.
- Простите меня, - довольно робко проговорил Ингрем, когда мы поднялись. - Боюсь, я вас сильно разочаровал - и с сеансом, и с вашими дневниками. Вы проделали такую скрупулезную работу и пришли к таким интересным выводам! Просто неловко их опровергать.
- Да мы вовсе не держимся за ваши выводы, - уверяла его Памела, выходя в сад.
Мы с Ингремом и Максом около часа бродили по нашему лесочку, собирая сучья для костра, пока не захотели есть. За ленчем мы по молчаливому соглашению говорили не о призраках, а о войне в Испании, об Ирландии, причем Ингрем высказал непоколебимую уверенность, что ирландцев ожидает славное будущее. После ленча я предложил прогуляться или прокатиться на машине, но Памела сказала, что предпочитает побыть в саду, а Ингрем хотел кое-что записать.