- Ваша прапрабабка нас тоже не навещала. И что же дедушка вам ответил?
- Он рассердился. Он сказал, что все это отвратительные, вредные сплетни и он запрещает мне их упоминать при нем, запрещает бывать в «Утесе», и - лицо у нее напряглось, - он заставил меня отправить ту ужасную телеграмму.
- Пожалуйста, забудьте об этой телеграмме! Лучше послушайте: я хочу рассказать вам о вещах действительно важных, о чем никто в Биддлкоуме не знает. В «Утесе» и правда происходит что-то странное, и мы считаем, в этом повинна какая-то особая атмосфера, хотя я думаю, что призраков в доме все-таки нет.
Стелла слушала с жадным интересом, а я рассуждал об эманациях и субъективном восприятии, о том, как эмоции впитываются в материю, и о прочих подобных феноменах. Но всю правду я ей не сказал. Я объяснил, что у Лиззи было что-то вроде галлюцинации, но не упомянул о белой фигуре, которую она будто бы видела. Я умолчал и о свете в детской; словом, в основном я распространялся о вздохах и о том, что в мастерской на всех находит мрачное настроение.
Некоторое время Стелла сидела, погруженная в невеселые думы.
- Мне ужасно жаль, - сказала она наконец, - выходит, одна комната в доме для вас пропадет. Видно, в ней обитает не очень счастливый дух знаете, - продолжала она, слегка покраснев, - говорят какой-то из моих двоюродных дедов слишком много пил: может в доме остались мучившие его кошмары.
Я засмеялся. «Только призрака, страдающего белой горячкой, нам и не хватало, - подумал я, - нет уж, спасибо!»
- Лично я предпочел бы вашу прапрабабку, - сказал я. - Но, как бы то ни было, мне кажется, сейчас уже все прекратилось, - поспешил я добавить, - и мне бы хотелось, чтобы вы сказали об этом вашему дедушке.
Стелла покачала головой:
- Я очень рада, что вам так кажется, но боюсь, говорить об этом с дедушкой бесполезно.
- Очень жаль.
- Очень!
Она сидела, поникнув, - печальная маленькая фигурка, олицетворение попираемой юности. Я задумался: позиция, занятая ее дедом, была нелепой, возмутительной, и я решил проявить настойчивость:
- Скажите, - спросил я ее, - а вы сами боитесь ходить к нам?
- О нет!
Я заколебался.
- Но вы считаете себя обязанной уважать желания деда, не так ли?
Стелла вспыхнула.
- Понимаете, я и так, мне кажется, довольно часто делаю то, что дедушке, наверно, не понравилось бы. Но если уж он что-то запрещает мне, я подчиняюсь.
- Понятно. А вам не кажется, что в этот раз вы могли бы сделать исключение?
- Я… я пытаюсь в этом разобраться и решить.
- Надеюсь, решение будет в нашу пользу.
От какой- то тревожной мысли на ее гладком лбу проступили морщинки.