– Подожди здесь, а то вдруг собака, – попросил я Альку, потянул на себя калитку и, приоткрыв ее, стоял не двигаясь.
Почему-то представилось, что сейчас выбежит навстречу крепкий, черноволосый, весь в меня, пацан.
Никто не выбежал, и я прошел во двор, побродил, пугаясь возможного пса, но даже курица не пришла посмотреть на меня.
Постучал в окно, приник к стеклу. Когда взгляд попривык, увидел, что дом пуст и брошен, – съехавшая со стола клеенка, подбоченившаяся кружка с печальной миской лежат на полу, пыльный иконостас в две бумажные иконы, распружинившаяся кровать – всё о том говорило.
– Пойдем туда, – позвал Альку.
Открыли дверь, пахнуло скучным и душным запустеньем – наподобие того, что в мае обнаруживается меж зимних окон, – в такой тоске даже пауки не живут.
– А давай сюда переедем, – предложил Альке. – Корову заведем.
Сказал мечтательно и почему-то посмотрел на Алю оценивающе.
– ...Козла, – в тон мне продолжила Алька и тоже посмотрела на меня со значением.
– ...Кобылу, – добавил я несколько раздраженно и ударил Алю по крупу.
– ...Кролика, – ответила она равнодушно, чуть хлопнув меня в пах.
– ...Овцу, – сказал я еще более раздраженно.
– ...и собаку, – ответила Аля примиряюще.
– Породистую?
– Дворнягу... Но очень симпатичную дворнягу... Пойдем отсюда.
Я послушно двинулся следом, дворняга.
Иди, овца.
Каждый второй дом был брошенным и поросшим пыльными кустами. В третьем вышла глухая бабка, в следующем глухой дед, в пятом пьяный мужик, в седьмом молодая некрасивая девка несла навстречу котят в подоле, еще слепых и писклявых.
– Девушка, можно спросить? – крикнул я, мне не ответили.
Я двинулся за девкой – та шла в баню. В бане мужичок с локоток затапливал грязную печь.
– Бать, пожги котят, – сказала девка.
Алька у меня за спиной тихо вскрикнула.
– Блин, по кой черт ты пошла сюда?! – обернулся я.
Девка опустила подол, котята высыпались на вкривь и вкось разбросанные возле печки дрова.
– Э!.. – я растерялся на секунду. – Э, люди! А утопить их никак нельзя?
– Так они скорей подохнут, – сказала девка спокойно и крикнула на отца: – Жги скорей, чё они пищат?
Мужик открыл заслонку и стал по одному забрасывать котят в огонь.
Я услышал, как, охнув, побежала к калитке Алька.
Выругался матом и пошел следом: в глазах, весело потрескивая, палились котята.
– Эй, – крикнул я обогнавшей меня девке, спешащей в избу; в дверь избы с истошным мяуканьем лезла большая кошачья морда. – Эй, да. Ты Оксанку не знаешь?
Девка ударила кошку носком галоши в нос, резко открыла дверь, еще раз пнула кошку и закрылась с грохотом.