Окончание трехмесячных курсов, как правило, завершалось выдачей направлений в родные полки, при условии, что их штабы знали куда попадали после ранений пилоты, что было конечно далеко не всегда. Тех, кто по каким-то причинам, терял связь со своими частями, отправляли в запасные полки. Там, после проверки их летной подготовки и, при необходимости, переучивания на новую матчасть, летчиков зачисляли в состав полков, проходивших доукомплектование. Именно так развивалась дальнейшая судьба старшего сержанта Михаила Кибкалова. В начале 1943 г. он стал ведущим пары в 163-м ИАП 336-й ИАД 2-й Воздушной Армии, обеспечивавшей действия Калининского фронта.
В мае 1943 г. 163-й ИАП был переброшен под Курск, где накануне проведения операции «Цитадель» царило относительное затишье. Правда, было оно кажущимся, так как советскому командованию постоянно требовались данные о сосредотачивавшихся немецких ударных группировках. Хотя основным советским разведчиком в то время стали Пе-2, которыми были оснащены разведывательные авиаполки, наиболее опытным летчикам-истребителям также скучать не приходилось, так как их часто направляли на разведку немецких войск первого и второго эшелона.
Пропасть в ходе этих «прогулок со съемкой наземных пейзажей» было проще простого: немецкая зенитная артиллерия была великолепной и первым же залпом брала «следопытов» в «коробочку», а то и вовсе «снимала с неба». Легко можно было нарваться и на немецкие истребители, хотя на высотах до 3000 м Як-7Б почти не уступал в скорости немецким Bf109G-4 и G-6, а начавшие недавно поступать в истребительные группы Восточного фронта FW190A-4 и А-5 заметно превосходил. Правда, оба самолета противника имели значительное преимущество в огневой мощи (например, по массе секундного залпа «фоккер» вдвое превосходил Як-7Б), но при известной осмотрительности этот фактор не являлся определяющим.
А последнего качества «Анчару 2» (такой позывной взял себе Михаил – Прим. авт.) было не занимать. За плечами был уже год боевых действий, тысячи часов проведенные в небе и несколько сбитых немецких самолетов. Любопытно, что летом 1943-го его общий налет на разведку составил 114ч – больше чем у любого другого пилота 163-го полка. Причем за это время двигатель на истребителе не меняли ни разу и даже перед заменой старого закопченного «Яка» его мотор ВК-105ПФ нормально работал. И все же у Михаила Моисеевича осталось немало претензий к заводам выпускавшим «Яки»:
«Вплоть до лета 1943 г. мы не имели на истребителях кислородного оборудования. При полетах на сопровождение штурмовиков или прикрытие своих войск это не имело большого значения, но эскортировать пикировщики, идущие на приличном потолке, уже было тяжеловато, перехват же немецких разведывательных "Юнкерсов" и вовсе был почти невозможен. Вообще "Яки" выпускали тогда огромными партиями и качество сборки при нехватке дюралевого проката и некоторых видов оборудования было весьма низким. А лето 1943 г. под Курском было жарким во всех отношениях. Самолеты буквально расклеивались под палящим солнцем. Полотняная обшивка морщилась и отставала от плоскостей, фанера деформировалась и рассыхалась. Понятно, что воевать на таких самолетах было невозможно, и в части, в том числе и наш полк, прибывали заводские бригады и заново "перешивали" обшивку самолетов. Примерно в это время накануне Орловско-Курской операции мы получили первые Як-9». Одновременно в июне 1943 г. в 163-й полк прибыло пополнение из пяти молодых летчиков, среди которых был и лейтенант А.С.Морозов, ставший ведомым у Михаила. Десятки часов, проведенных вместе в грозном небе войны, спаяли их дружбу на долгие годы. Особенно запомнился Михаилу воздушный бой 2 августа, когда, находясь в готовности №1 на аэродроме, пара Кибкалова-Морозова была поднята по тревоге и направлена в район Ломовец – Чернь, где наступавшие советские войска попали под удар нескольких групп немецких пикировщиков Ju87. Одну из них, насчитывавшую 20 самолетов (реально, видимо, две девятки – Прим. авт.), друзья перехватили на подходе к линии фронта.