– Вернер Грауль? – спросил Вадим, подойдя к Елисею.
Твердов улыбнулся Николке, послушно державшемуся за руку старшего брата, и ответил:
– Грауль. Пишут вот, что в Питере его выставка была.
– Я б не пошёл, наверное. Слишком мрачно.
– Так ведь он и время изображает мрачное. Средневековье, наверное, вообще самое мрачное время.
– Да, – согласился Вадим. – Хорошо, что мы родились в наше время.
– Кто знает, кто знает… Человек не волен выбирать, когда родиться. Во всяком случае, – Елисей улыбнулся, – не каждый человек.
– Но зато человек волен выбирать, когда ему умирать.
– Хм… Интересная мысль. Ты прав. Так и есть, если человек хозяин своей судьбы. Знаешь, честно говоря, не ожидал от тебя такого услышать.
– Потому что мне семнадцать? – засиял улыбкой Вадим.
– Да. Поэтому.
– Александр Невский не намного старше меня был, когда шведов разбил.
– Верно. Значит, говоришь, выбирать когда умирать…
– Да! – глаза юноши блеснули. – Умереть за добро – чести нет выше!
Эти слова буквально поразили Твердова. В его годы Елисей о многом задумывался, но чтоб вот так! О готовности пожертвовать собой и считать это честью… Вот она молодёжь растёт! С такой молодёжью и горы свернёшь. И хотя Твердов был согласен со словами Вадима, тем не менее, он возразил в частности, дабы поддержать нить разговора.
– Знаешь, добро – штука такая… Кому добро, а кому и зло. Тут всё многогранней. И мерить всё категорией добро-зло – значит слишком упрощать.
– Это понятно, – поспешил ответить Вадим. – Но я ведь про наше добро говорю. Наше добро – наша правда. Добро сильно правдой и поэтому всегда побеждает зло.
– Ну, нет, – не согласился Елисей. – Так не бывает. Побеждает тот, кто сильней. Если зло окажется сильней, оно и победит. Побеждает сила.
Вадим задумался, пробуя "на вкус" слова Елисея. И, наконец, спросил:
– А что будет делать зло, если победит?
– Как что? Навяжет свою правду побеждённым. Объявит себя добром. И со временем побеждённые станут искренне верить, что чужая правда – их собственная, что победившее зло и в самом деле добро.
Маленький Николка вдруг протянул руку к Елисею и курлыкнул:
– Дай!
– Что, дай? – не понял Твердов.
– Меч!
– Нет, меч дать не могу, – ответил Елисей, в угоду малышу назвав бебут мечом, и встретил одобрительный кивок Вадима.
– Дай! – вновь потребовал Николка.
Тогда Елисей расстегнул кобуру и вытащил ТТ. И проверив на всякий случай, на предохранители ли он, протянул пистолет. Николка взял его двумя руками и заулыбался.
– Я герой! – крикнул он и начал копировать звуки выстрелов, воображая, что стреляет куда-то вверх.