Она пригладила руками фартук, и Лоренс вновь сосредоточился на ее роскошных формах вместо того, чтобы сесть и приступить к завтраку.
— Прошу меня простить. Мне не следовало бы принимать гостей в вашем доме, — сказала, все еще хмурясь, Алберта. — Я просто попрошу его уйти.
Лоренс моментально рассердился на самого себя за привнесение дополнительного волнения в ее жизнь в то время, когда она нуждается в полном спокойствии.
— Вы прекрасно справляетесь со своими обязанностями, Берти, и я ничего не имею против ваших гостей.
— Тогда садитесь, — пригласила она, но он остался на ногах, потянулся к ней и завел руки за ее спину. Ее близость и исходящее от нее тепло пьянили. Он уловил легкие запахи ванили, кленового сиропа и женской плоти и почувствовал сильное желание уложить ее в постель, насладиться ею сию минуту и продолжать насыщаться ею еще долгие часы. Подавив это желание, он аккуратно развязал завязки, мягко стянул с нее фартук, под которым оказалось бледно-желтое платье. При этом она осталась соблазнительнее, чем любая другая женщина, но по крайней мере высокомерный самец, ждущий ее в гостиной, лишился возможности сделать то, что сделал Лоренс.
— Вы же не хотите принимать гостя в рабочей одежде, — сказал он, стараясь сохранить ровный голос.
Алберта глубоко вздохнула, отчего ее груди приподнялись еще выше, а ее кожа покрылась восхитительным легким румянцем, обретя цвет спелого персика.
Лоренс наконец уговорил себя сесть и сказал:
— Идите же.
Алберта взглянула на фартук, брошенный им на стойку, словно хотела снова прикрыться им, но не сделала этого, а только кивнула ему и покинула кухню.
Лоренс зажмурился. Любопытно, какие такие жуткие вещи он совершил в одной из прошлых жизней, чтобы заслужить подобную пытку.
Отправив в рот первый кусок самого вкусного из когда-либо съеденных им блинов, Лоренс мысленно пожалел, что Алберта это Алберта, а не уютная пожилая тетушка с толстыми румяными щеками. Тогда бы он смог получить большее наслаждение от ее блинов.
Сейчас же ему очень мешал тот факт, что приходилось строить догадки о том, кто такой этот Алек и чего он добивается от Алберты.
Алберта скрестила пальцы, покидая кухню. В какой-то момент — когда Лоренс вплотную приблизился к ней и она почувствовала тепло его рук, почти обнявших ее, — она вдруг поняла, что может сделать что-то совершенно ужасное — обвить руками его шею, попросить его поцеловать себя или упасть в обморок.
Сейчас же ей необходима ясная голова. Она могла объяснить сегодняшний приход Алека Хаггера только одной причиной, которая ей отнюдь не нравилась.