— Нет, мэм, ничего здесь не происходит. Прекрасный погожий день, семьдесят пять градусов[10] и в небе ни облачка.
У Адама Ронки, начальника службы безопасности лаборатории Ферми, был жизнерадостный чикагский акцент. Слушая его по телефону, Люсиль представила себе, как он выглядит: пухлый, румяный, средних лет. Беззаботный мужик, который нашел себе работу не особенно напрягающую.
— Доклады об инцидентах есть? — спросила она. — Любые признаки чего-нибудь необычного?
— Сейчас посмотрю. — Он зашелестел бумагами. — В четыре двенадцать охранник у западных ворот заметил в лесу какое-то движение. Оказалось, что это лиса. В шесть двадцать восемь пожарные выехали по тревоге на нейтринный детектор.
— Тревога?
— Скорее всего ложная. Какие-то неполадки в системе автоматического пожаротушения. Эта штука все время… — Его прервал треск помех. — Агент Паркер, прошу прощения. Начальник пожарной охраны вызывает меня по рации.
— Постойте! — заорала Люсиль, но он уже поставил ее на ожидание. Почти минуту она барабанила пальцами по столу, глядя на протокол разговоров Джорджа Осмонда. Лаборатория Ферми не слишком вероятна как цель террористов — там нет ни разработок оружия, ни радиоактивных материалов в приличных количествах. Но мистеру Осмонду, быть может, нужно нечто совсем иное.
Наконец Ронка вернулся на линию.
— Извините, мэм. Начальник пожарной охраны просил меня помочь. Да, так что вы…
— В чем он просил вашей помощи?
— Да он заметил парочку посторонних. Какая-то сумасшедшая с ребенком. Это бывает чаще, чем можно подумать.
Люсиль стиснула трубку. Она подумала о бывшей жене Свифта и их сыне, исчезнувших двое суток назад.
— Женщина за тридцать, блондинка, роста пять футов шесть дюймов? И с ней семилетний мальчик?
— Да, а откуда вы…
— Ронка, слушайте меня внимательно. У вас идет захват объекта террористами. Блокируйте лабораторию.
— Да постойте, я не…
— Вот что: я знаю директора чикагского отделения бюро. Сейчас скажу ему, чтобы прислал агентов. А вы примите меры, чтобы никто не покинул территорию!
Профессор Гупта знал, где он. Кладовая, где его заперли, находилась недалеко от детектора коллайдера — жемчужины в короне лаборатории Ферми. Сидя спиной к стене, он слышал низкий гул детектора и ощущал вибрацию пола.
Детектор имел форму гигантского колеса более десяти метров в высоту, и канал пучка служил для этого колеса осью. Протоны и антипротоны сталкивались прямо в центре колеса — в точке, окруженной концентрическими кругами приборов — дрейфовыми камерами, калориметрами, счетчиками частиц. Во время работы Теватрона эти приборы отслеживают траектории кварков, мезонов и фотонов, возникающих в высокоэнергетических столкновениях. Но сегодня не будет частиц, вылетающих из центра колеса — сегодня соударения пробьют дыру во вселенной, выпуская стерильные нейтрино в дополнительные измерения, и ни один прибор на планете не обнаружит их присутствия, пока они вновь не ворвутся потоком в наше пространство-время. Гупта услышал новые координаты цели, которые ввел Саймон, и вполне мог представить себе, где это случится. Примерно в тысяче километров к востоку, где-то на восточном побережье.