— А что делать будем? — раздался чей-то голос.
— Окопы рыть, — ответил полицай с желто-белой повязкой на руке, которому староста сказал, чтоб он отвел нас к месту работы.
— Окопы? — удивился Васька. — Позавчера везде расклеивали свои сообщения, что они скоро вступят в Сталинград, а сегодня окопы рыть. Чудно что-то.
— А ты верь побольше фашистской брехне, — оборвал его Митька. — Сталинград им захотелось! По всему видать — прижали немцев на фронте. Я читал листовку, наши бросали: на Западном и Калининском фронтах, это, кажется, где-то западнее Москвы, наши прорвали фронт немцев, одних орудий захватили чуть ли не тысячу штук, автомашин больше двух тысяч, не считая винтовок, пулеметов. Да уничтожили больше этого. Пятьдесят километров прошли, и наступление продолжается. А ты говоришь! Тут ясное дело, скоро удирать будут фашисты.
У Васьки глаза светились от радости, он смотрел прямо в рот Митьке, будто ловил каждое его слово.
— Неужели правда? — спрашивал Васька.
— Твое дело, можешь не верить.
— Как было бы хорошо, если правда!
Нас провели через поселок к железнодорожной насыпи. Мы шли втроем в самом хвосте группы, разговаривали. Ваську так захватило Митькино сообщение, что он не мог успокоиться, все время улыбался и придумывал разные варианты: как, с какой стороны могут прийти наши.
— Они могут, знаете, как? Через Минск прямо в Берлин. Гитлеру капут сделают, а эти тут останутся и без боя сдадутся. Вот тебе и войне конец, у нас и боев не будет. А что, может так быть? — искал Васька поддержки своим планам.
— Конечно, может, — сказал Митька, и Васька так обрадовался, что побежал вперед и крикнул:
— Пошли быстрее, смотрите, как мы отстали.
— Успеешь, окопы-то немцам, не нашим, — проворчал Митька.
Вдоль дороги тянулся толстый резиновый кабель. Митька вдруг приподнял лопату и, проговорив: «Шпрехают, черти, наверное», с силой рубанул. Концы кабеля змеей изогнулись, расползлись в разные стороны, сверкнув туго набитыми внутренностями — металлическими жилами.
— Что ты наделал? — схватил я его за руку.
— А что? Откуда они узнают, кто это? В этот момент, может, как раз Гитлер важный приказ передает, а телефон перестал работать. — Митька сделал шага три и рубанул еще раз, отшвырнув ногой в сторону вырубленный кусок кабеля. — Чтоб подольше не могли соединить, — пояснил он.
Эх, знал бы Митька, что последует за этим!
Мы перешли через насыпь и увидели у свеженарытой земли нескольких немцев. Здесь уже кто-то раньше копал. Быстро разогнав нас по местам работы, они заставили копать глубокий противотанковый ров. Немцы ходили вдоль трассы, то и дело кричали, так как работали мы очень медленно. Наступив левой ногой на лопаты, мы подолгу качались на них, вдавливая в землю, будто это была не земля, а камень. Немцы выходили из себя, двум или трем ребятам расквасили носы, но дело все равно подвигалось медленно. Какой же дурак станет копать ров против своих танков!