Поскольку он до середины дня так и не пришел, я отправился на его розыски. Он как раз с аппетитом обедал и обнадежил меня известием о своем приходе сразу же, как будет готов.
"Знаете что? — сказал я. — Пожалуй, я вас дождусь тут".
Штук не спеша завершил свой нескончаемый обед, встал, потянулся и зевнул. Ему очень жаль, сказал он, но у него привычка после еды немножечко поспать. После этого он проследовал в соседнюю комнату. Я остался сидеть. В семь вечера г-жа Штук в разговоре дала мне понять, что ее супруг давно уже ушел из дома через заднюю дверь. Но как только он вернется, она ему скажет, что я его ждал. Но я уже понял, что эти мои бесконечные мотания взад и вперед между моим и его домом совершенно бессмысленны. И я решил остаться сидеть у Штука. В девять вечера он пришел и выразил сожаление, что из-за этой жары он совершенно забыл о данном мне обещании.
"А что вы от меня хотите?" — спросил он.
"Господин Штук, — сказал я, — если вы не хотите ко мне прийти, то так и скажите! Я могу этот чертов капающий кран отдать в ремонт другому слесарю!".
Штук был потрясен.
"Ну, почему я не могу прийти? — сказал Штук. — Это же моя работа. Я с нее живу". И он дал мне свое честное слово, что завтра утром ровно в семь он будет на месте. Мой инстинкт заставил меня появиться у дверей его дома в шесть утра. Я буквально перехватил его, уже уходящего. Он должен быть на сборах по военной подготовке резервистов, сказал он.
"Я иду с вами", — сказал я.
На учебном плацу я не упускал его из виду ни на минуту. Мы тренировались вместе, совместно обезвреживали мину и даже ушли с занятий вдвоем.
"Да идите вы себе спокойно домой, — сказал он. — Я только переоденусь в гражданское и приду следом".
Поскольку спустя пять часов он так за мной и не последовал, я пошел к нему, однако его не застал. Его жена пообещала мне проинформировать его о моем посещении. На следующее утро я купил револьвер, пошел к Штукам и стал ждать. К обеду он пришел домой, сожрал свою обычную еду и по привычке собрался подремать. Я направил на него револьвер и спросил, не имеет ли он что-либо против, если я его левую руку пристегну наручниками к своей правой. Нет, сказал он, он ничего не имеет против. Почти час мы тащились к моему дому. Внезапно Штук высвободился и помчался прочь. Я послал ему залп вдогонку. Он ответил огнем. Однако, когда у него кончились патроны, он все-таки вынужден был выйти ко мне с поднятыми руками, после чего уже без возражений последовал за мной и отремонтировал этот злосчастный кран…
А вчера кран снова начал капать.