Гермия потянула блестящий серебристый шнурок. Жалюзи распахнулись, открыв голубой клочок неба, проколотый остриями небоскребов. Ох уж этот индустриальный пейзаж! За все время ее работы в этом здании он успел надоесть ей до чертиков…
Окинув равнодушным взглядом ворох бумаг на столе, Гермия села в кожаное кресло и задумчиво склонила голову. Сегодня настроение было каким-то особенно меланхоличным. Обычно Гермия приходила на работу раньше всех. Ей казалось, что именно так обязан вести себя директор фирмы, чтобы подать пример подчиненным. Но сегодня это утреннее одиночество, на которое она сама себя обрекла, было ей в тягость. Ей вдруг захотелось, чтобы хотя бы одна живая душа оказалась в офисе в это время. И чтобы эта душа могла поболтать с ней о чем-нибудь. О чем? Это, пожалуй, не имело значения…
Но в офисе было пусто. Подчиненные Термин Шайн всегда приходили вовремя, минута в минуту. Ни раньше, ни позже. Да и, в конце концов, зачем приходить раньше, когда дома у тебя теплая постель, а рядом любимый муж… Или жена…
Впрочем, Гермии совершенно не на что было жаловаться. У нее тоже был мужчина, за которого она вскоре собиралась выйти замуж. Надежный, сильный, с которым можно быть уверенной в завтрашнем дне. Поит…
Она улыбнулась, но улыбка была какой-то наигранной, фальшивой. И зачем она улыбнулась? Наверное, потому что так делают все женщины, когда вспоминают о своих любимых. Но Гермия не чувствовала себя влюбленной. Да, ей нравился Поит, ей было тепло и уютно с этим человеком, но… В их отношениях всегда чего-то недоставало. Страсти, огня… Того огня, который когда-то сжигал ее дотла с Констансом…
Гермия нахмурилась. Совершенно ни к чему эти воспоминания о бывшем муже. Тем более сейчас, когда она помолвлена с другим. Она встала с кресла и включила радио. Может быть, музыка поможет ей отвлечься и не думать о том, что все утро не выходит из головы…
Шум и шипение, сопровождавшие поиск нужной волны, наконец стихли, и из колонок донеслась до боли знакомая песенка в стиле «кантри»:
Пляшет милая девчонка
Возле дома на лугу,
Сердце бьется звонко-звонко,
Я к любимой побегу.
Мы закружимся с ней в танце,
Полном страстного огня,
На щеках ее румянцем
Буду любоваться я…
Бросив выразительный взгляд на маленькую черную магнитолу — как будто она могла читать ее мысли — Гермия перекрутила радио на другую волну. Колонки выпустили струю чистой, как вода в горном источнике, музыки Грига, но Гермия уже ничего не слышала. Она присела на краешек стола и, взяв в руки какую-то бумажку, уставилась сквозь нее.
