* * *
– Что? – восклицает Георг. – Не может быть!
Я молча извлекаю из кармана голландские гульдены и раскладываю их на письменном столе.
– А что ты продал?
– Подожди минутку!
Я услышал велосипедный звонок. Тут же раздается за дверью властное покашливание. Я сгребаю деньги и сую обратно в карман. На пороге появляется Генрих Кроль, кромка брюк у него слегка в грязи.
– Ну, – спрашиваю я, – что продали?
Он язвительно смотрит на меня.
– Идите сами и попробуйте продать! При общем банкротстве! Ни у кого нет денег! А если у человека и есть несколько марок, так он их не вы пускает из рук!
– А я был в городе. И кое-что продал.
– Да? И что же?
Я повертываюсь так, чтобы видеть обоих братьев, и отвечаю:
– Обелиск.
– Вранье! – безапелляционно заявляет Генрих. – Поберегите ваши остроты для Берлина!
– Я, правда, к вашей фирме уже не имею никакого отношения, – говорю я, – так как сегодня в двенадцать дня перестал у вас работать. Но мне все же хотелось показать, как просто продаются надгробия. Не работа, а отдых.
Генрих вскипает, но сдерживает себя, хоть и с трудом.
– Слава Богу, весь этот вздор нам придется уже недолго слушать! Счастливого пути! В Берлине вам, конечно, вправят мозги!
– Он в самом деле продал обелиск, Генрих. Генрих недоверчиво уставляется на брата.
– Доказательства? – шипит он.
– Вот они! – отвечаю я и веером выбрасываю банкноты на стол. – Даже в девизах!
У Генриха глаза лезут на лоб. Потом он хватает один из банкнотов, перевертывает и рассматривает, не фальшивый ли.
– Повезло, – со скрежетом бормочет он наконец. – Дурацки повезло!
– Мы это везение используем, Генрих, – говорит Георг. – Иначе мы бы не смогли уплатить по векселю, которому завтра срок. Ты бы лучше от души поблагодарил. Это первые настоящие деньги, которые мы получили. И они до черта нам необходимы.
– Благодарить? И не подумаю!
И Генрих удаляется, грохнув дверью, как истинный, гордый немец, который никому и ничем не обязан.
– Нам действительно деньги так необходимы? – спрашиваю я.
– В достаточной мере необходимы, – отвечает Георг. – Но теперь сосчитаемся: сколько у тебя денег?
– Хватит. Мне прислали на билет третьего класса. А я поеду в четвертом и сэкономлю двенадцать марок. Потом я продал рояль – я не могу тащить его с собой. Эта старая шарманка принесла мне еще сто марок. Все вместе составит сто двенадцать марок. На них я могу прожить до первой получки.
Георг отсчитывает тридцать голландских гульденов и протягивает их мне.
– Ты работал как специальный агент, поэтому имеешь право получить за комиссию не меньше, чем Оскар-плакса. За особые достижения еще пять процентов.