Садек всегда давал мне понять, что я ни на что не гожусь. Мой отец и братья тоже. Тогда почему фраза, приписываемая пророку, да благословит его Бог, указывает, что женщины — колючка в ноге, причина всех бед, и без них правоверные были бы избавлены от зол, как голова от блох? Да они устроили бы хаос, прообраз ада, хуже, чем чума или война!
Я мучилась в поисках ответа и, терзаясь этими муками, забывала о побоях. Я думала: без дочерей Евы мир был бы другим, и мужчины заскучали бы. Раздор придает жизни остроту, заставляет распутывать проблемы, оправдывает сражения. Возможно, поэтому Бог создал женщин. Необходимое зло.
Я думала обо всем этом не для удовольствия, а потому, что это был действенный способ забыть об ударах. Когда я терялась в смысле этой фразы, боль уменьшалась. Странно, как наши головы заставляют нас забыть о телах, когда начинают думать.
По мнению моего мужа, сам Пророк, да благословит его Бог, предупредил верующих об этом противостоянии между мужчинами и женщинами. Очевидно, он выполнял свой долг искушенного предсказателя, повторив верующим: внимание, я ухожу, но оставляю вам проблему, большую проблему, это женщины, которых вам надо остерегаться, займитесь этим, это не ерунда. Да будет благословенны правоверные!
Очевидно, мужчины хотели устроиться сами по себе, не учитывая мнения женщин. Они сказали себе, что из зла не может получиться благо. Зато его можно избежать, усмиряя самок необходимыми способами. Я считала несправедливым, что муж меня бьет. Иногда я начинала протестовать сквозь зубы, когда у меня не оставалось слез, чтобы плакать: «Ты уверен, в конце концов, что Пророк сказал то, что говоришь ты?» Или: «Он не требовал бить меня, Садек Ле Борнь! И потом, можно ведь поискать выход, найти решение!» Садек Ле Борнь ничего не слышал. Он считал и наносил удары. С возрастающей силой. И его борода напоминала бороду самого Бога!
Чтобы отомстить моему покойному супругу или признать его правоту, я решила воплотить эту фразу на практике, довести ее логику до конца. Теперь у меня было только одно желание — устроить раздор в этой мирной деревне, где я поселилась на годы после того, как похоронила мужа и плюнула на его могилу.
— Тебе уже есть, о чем написать первую главу, мой король! — сказала я, поднимаясь. — Но берегись! Я позволяю тебе исправлять мою речь, но запрещаю воровать подробности секса или бряцать метафорами там, где нужно называть влагалище своим именем…
— Недвусмысленный язык рискует показаться нарочитым, и результат может получиться вульгарным.
— Ах! Я узнаю плутовство мужчин и их ложную добродетель!