Люди у касс обернулись.
Ещё один крик.
Когда она услышала, как упал телефон на другом конце провода, Никки бросила упаковку палочек корицы и побежала к двери.
Черт, дверь.
Она с силой её открыла и выбежала на улицу, чуть не попав под велосипед курьера.
Два квартала.
Она держала телефон у уха, пока бежала, умоляя маму сказать хоть что-нибудь, взять трубку, что случилось? Она слышала чей-то голос, шум борьбы.
Крик своей матери и её тело, подающее возле телефона.
Дребезжание металла, подпрыгивающего на кухонном полу.
Остался один квартал.
Звон бутылок на двери холодильника.
Шипение открытой бутылки.
Шаги.
Тишина.
Потом слабеющий стон матери.
А затем просто шепот.
— Никки…
Никки не пошла домой сразу после фильма.
Она стояла на тротуаре в тепле летней ночи, глядя на свой дом, который она оставила, будучи девушкой и поступив в колледж в Бостоне, а затем по поручению — купить палочки корицы.
Единственное, что было там на верху в двух спальнях — одиночество, спасавшее от внешнего мира.
Она могла бы вновь стать девятнадцатилетней девушкой, входящей на кухню, где кровь ее матери скапливалась в лужу под холодильником. Или она могла бы, если только удастся отрегулировать изображение, смотреть новости по телеку, рассказывающие об очередных преступлениях — преступлениях связанных с жарой, как любили говорить телеведущие.
Преступления связанные с жарой.
Было время, когда эта фраза вызывала у Никки Жары улыбку.
Она взвесила, написать ли смс Дону, узнать, не готов ли ее тренер выпить с ней по пиву, а затем в узком кругу побороться в спальне. Или позволить отвлечь себя какому-нибудь ночному комику в костюме, но не задерживаться с ним до утра.
Была другая альтернатива.
Двадцатью минутами позже, в пустом кабинете, детектив повернулась на стуле, разглядывая белую доску.
Она уже отшлифовала у себя в голове все факты, имевшиеся на сегодняшний день, наклеенные и быстро написанные на этой доске, которые еще не показывали полную картину: подборки с отпечатками пальцев, данные о Кимберли Старр, перечень ее алиби с пометками, фотографии тела Мэтью Старра, разбившегося о тротуар, фото из отчета судмедэксперта, "отпечатка на торсе Старра в виде шестигранника, оставленного кольцом".
Она встала и подошла к фотографии с отпечатком кольца.
Изучая размер и форму, детектив еще и вслушивалась во все это, зная, что в любое время какая-нибудь часть доказательств заговорит.
Это фото шептало ей больше других кусочков мозаики на доске.
Шепот звучал весь день в голове, и был песней, приведшей её в отделение, чтобы она могла ясно слышать его.